Голубой горизонт

— Ответьте на мой вопрос, прежде чем уйдете, — настаивал Мансур. — Скажите, что вы ничего не чувствуете, и я больше вас не потревожу.

— Как я могу сказать вам, если я сама не знаю, что именно чувствую? Я обязана вам жизнью, но, кроме этого, пока ничего не могу сказать.

— Верити! Дайте мне хоть каплю надежды!

— Нет, Мансур. Мне надо идти. Больше ни слова.

— Но вы придете сюда снова, завтра вечером?

— Вы не знаете моего отца… — Она осеклась. — Ничего не могу обещать.

— Но я должен рассказать вам еще так много!

Она коротко рассмеялась и умолкла.

— Разве вы не сказали уже столько, что мне хватит на всю оставшуюся жизнь?

— Но вы придете?

— Я постараюсь. Но только для того, чтобы выслушать остаток истории.

Верити схватила лампу и, набросив на голову капюшон плаща, скрывший лицо, выбежала из храма.

На рассвете калиф вместе со своими гостями и всей свитой снова выехал на соколиную охоту. Они добыли множество дроф еще до того, как навалилась жара, после чего вернулись под защиту шатров.

Все жаркие часы дня сэр Гай говорил с советом, объясняя, как именно он мог бы спасти Оман от тирании и из когтей турок и Могола.

— Вы должны принять протекторат английского монарха и его компании.

Пустынные шейхи выслушали и обсудили это между собой. Это были свободные и гордые люди. Наконец Мустафа Зиндара высказался от имени всех:

— Мы прогнали от наших стад шакала. Должны ли мы теперь позволить леопарду занять его место? Если этому английскому монарху мы нужны в качестве его подданных, то, может быть, он приедет сюда, чтобы мы увидели, как он скачет верхом и действует копьем? Поведет ли он нас в битву, как это делал аль-Салил?

— Английский король будет держать над вами щит и оберегать от ваших врагов.

Сэр Гай избегал прямого ответа.

— Сколько золота нам придется отдать за его покровительство? — поинтересовался Мустафа Зиндара.

Аль-Салил видел, что Мустафа уже раскаляется, как жара за стенками шатра. Он посмотрел на Верити и негромко произнес:

— Я прошу вашего отца меня извинить. Мы должны обсудить то, что он нам сказал, а я должен объяснить людям, что это значит, и успокоить их страхи. — Он повернулся к своим советникам. — Жара спадает, а охотники нашли много дичи на возвышенности за рекой. Завтра мы еще поговорим.

Мансур понял, что Верити старательно избегает его. Она даже не смотрела в его сторону. Стоило ему подойти немного ближе, как она сосредотачивалась на отце и калифе. Он видел, как она поглядывает на Дориана теперь, когда узнала, что он ее дядя. Она всматривалась в его лицо и наблюдала за глазами, когда он обращался к ней. И следила за каждым его жестом, при этом категорически не глядя на Мансура.

Во время дневной охоты она не позволяла Мансуру увести ее в сторону от отца и постоянно держалась рядом с сэром Гаем. В конце концов Мансур был вынужден терпеть до ужина. Голода он не чувствовал, вечерняя трапеза показалась ему бесконечной. Лишь однажды ему удалось поймать взгляд Верити и молчаливым наклоном головы задать ей вопрос. Она загадочно вскинула брови и никак не ответила.

Когда калиф наконец отпустил всех, Мансур с облегчением сбежал в свой шатер. Он дождался, пока вокруг все затихло, потому что знал: даже если Верити решила прийти на свидание, она не выйдет раньше. В этот вечер в лагере царила суета, люди бродили туда-сюда, слышались громкие голоса и пение. Лишь после полуночи Мансур смог покинуть свой шатер и направился к храму. Истаф ждал его рядом с каменной аркой.

— Все в порядке? — спросил Мансур.

Истаф подошел ближе и зашептал:

— Сегодня здесь есть посторонние.

— Кто такие?

— Двое мужчин пришли из пустыни, когда калиф с гостями ужинали. Они спрятались за лошадьми. Когда английский эфенди и его дочь покинули компанию, девушка не пошла в свой шатер, а вместе с отцом направилась к нему. Потом чужаки тайком пробрались туда же.

— Они что-то сотворили? — в ужасе спросил Мансур.

Неужели Верити, как и его мать, погибла от руки ассасина?

— Нет-нет! — поспешил заверить его Истаф. — Я слышал, как эфенди их приветствовал, а потом стало тихо.

— Ты уверен, что никогда прежде не видел этих людей?

— Это чужаки. Я их не знаю.

— Как они были одеты?

— В арабскую одежду, но только один из них из Омана.

— А второй как выглядит?

Истаф пожал плечами:

— Я видел его мельком. По одному лицу мало что можно сказать, но этот человек — ференги.

— Европеец? — удивленно воскликнул Мансур. — Ты уверен?

Истаф снова пожал плечами:

— Я не уверен, но мне так показалось.

— Они до сих пор в шатре консула? И женщина с ними? — спросил Мансур.

— Находились там, когда я уходил к тебе.

— Идем туда, но так, чтобы нас не заметили, — решительно произнес Мансур.

— Стражи стоят только по внешнему периметру лагеря, — заметил Истаф.

— Я знаю, где они. Сможем обойти.

Мансур бесшумно направился по узкому проулку, по которому пришел. Он сделал вид, что возвращается к своему шатру, но потом укрылся за грудой древних обломков и выжидал там, пока не убедился, что за ним никто не крадется. Затем они с Истафом подобрались сзади к шатру сэра Гая. Внутри горел свет, и Мансур услышал голоса.