Голубой горизонт

Обратно Мансур бежал со всех ног. На краю лагеря ему пришлось ненадолго остановиться, чтобы перевести дыхание. Потом он быстро и тихо проскользнул между шатрами, стараясь не поднимать тревоги.

У входа в шатер калифа стояли двое стражей; Мансур негромко произнес несколько слов, и они убрали мечи в ножны и отступили в стороны, давая ему пройти. Он вошел в шатер. Одна-единственная масляная лампа горела на металлическом треножнике, бросая слабый мягкий свет.

— Отец! — окликнул Дориана Мансур.

Дориан сел на постели. На нем была только легкая набедренная повязка, и его нагое тело казалось стройным и мускулистым, как у атлета.

— Кто здесь? — спросил он.

— Я, Мансур.

— Что привело тебя в такой час?

Дориан услышал тревогу и настойчивость в тоне сына.

— В лагерь ночью приходили два чужака. К сэру Гаю.

— Кто они такие?

— Я узнал обоих. Один из них — капитан Коотс из гарнизона на мысе Доброй Надежды, тот, который гнался за Джимом через джунгли.

— Здесь, в Омане? — Дориан окончательно проснулся. — Возможно ли такое? Ты уверен?

— Еще более я уверен во втором человеке. Его лицо отпечаталось в моей памяти на всю жизнь.

— Говори же! — приказал Дориан.

— Это был убийца Кадем ибн Абубакер, та свинья, что убила мою мать!

— Где они теперь? — жестко спросил Дориан.

— Исчезли в пустыне до того, как я смог их остановить.

— Нужно немедленно погнаться за ними. Мы не можем допустить, чтобы Кадем снова ускользнул!

Розовый шрам, оставленный ножом на груди Дориана, блеснул в свете лампы, когда калиф потянулся за одеждой.

— У них беговые верблюды, — сказал Мансур. — А у нас таких нет, и они ушли в дюны. Мы и надеяться не можем догнать их в песках.

— Тем не менее мы должны попытаться.

Дориан, повысив голос, позвал стражей.

К тому времени, когда бин-Шибам собрал карательный отряд из своих пустынных воинов и они вскочили в седла, готовые выступить, восточный небосклон уже окрасился в лимонные и оранжевые цвета рассвета. Они отправились из лагеря туда, где Мансур видел исчезавших беглецов. Земля, обожженная солнцем, была твердой как камень, и верблюды не оставили на ней следов, но преследователи не могли тратить время на то, чтобы опытные охотники обшарили вокруг каждый дюйм.

Во главе с Мансуром они спешили в том направлении, в котором умчался Кадем. Через два часа они увидели вздымавшиеся впереди текучие фантастические очертания дюн. Их переменчивые формы с осыпающимся песком выглядели синими, пурпурными и аметистовыми в раннем утреннем свете. Гребни высились отчетливо и зловеще, как спина гигантской игуаны.

Здесь они нашли следы двух верблюдов — там, где животные поднялись на первую дюну и исчезли за ее гребнем. Отряд пытался следовать за ними, но копыта лошадей при каждом шаге проваливались в песок, и в конце концов даже Дориан вынужден был признать бессмысленность погони.

— Довольно, бин-Шибам! — сказал он старому воину. — Мы не можем ехать дальше. Подождите меня здесь.

Дориан даже Мансуру не позволил отправиться с ним; он поднялся на следующую дюну. Его усталому коню с трудом давался каждый шаг, и до гребня скакун добрался лишь в результате огромных усилий. Там Дориан спешился. Мансур снизу, из песчаной впадины, наблюдал за отцом. Это была высокая, одинокая фигура, смотревшая на пустыню… утренний ветер раздувал одежды. Дориан долго стоял так, потом опустился на колени. Мансур знал, что он молится за Ясмини, и его собственная боль потери разгорелась так, что едва не задушила его.

Наконец Дориан снова сел в седло и спустился с дюны; его жеребец скользил в песке на полусогнутых задних ногах, напрягая передние. Дориан не произнес ни слова, минуя отряд, и с опущенной головой поехал вперед. Остальные потащились за ним, когда он повернул к Искандербаду.

Дориан соскочил на землю у коновязи, и конюхи приняли его жеребца. А Дориан быстрым шагом направился к шатру сэра Гая. Мансур не отставал. Дориан намеревался потребовать от единокровного брата объяснений, с какой целью ему нанесли ночной визит Кадем ибн Абубакер и Коотс.

Еще не дойдя до шатра, он понял, что все изменилось за время его отсутствия. Перед входом в шатер собралась группа чужаков. Они были в морской одежде и серьезно вооружены. Командовал ими капитан «Арктура» Уильям Корниш. Дориан так разгневался, что чуть не рявкнул на них по-английски. Но, сделав над собой усилие, обуздал свою ярость, хотя она продолжала бурлить в опасной близости к поверхности.

Мансур следом за ним ворвался в шатер.

Сэр Гай и Верити стояли в середине помещения. Облаченные в костюмы для верховой езды, они погрузились в беседу. Оба ошеломленно уставились на внезапно появившихся мрачных мужчин.

— Спроси, что им нужно, — велел Гай дочери. — И объясни, что их поведение оскорбительно.

— Отец приветствует вас. И надеется, что не случилось ничего серьезного.

Верити была бледна и явно пребывала в смятении.

Дориан быстро сделал приветственный жест и огляделся по сторонам. Горничные уже укладывали последние вещи сэра Гая.

— Вы уезжаете?