Голубой горизонт

В следующие недели Дориан со своего командного поста на минарете наблюдал за развитием осады. Вражеский флот обошел полуостров и развернулся у входа в залив, вне досягаемости для батарей крепости и даже для длинноствольных орудий двух шхун. Некоторые из наиболее крупных и наименее маневренных дау встали на якоря там, где глубина нарастала плавно и достигала двадцати саженей. Более подвижные суда патрулировали на глубине, готовые напасть на любое судно с продовольствием, которое попыталось бы войти в залив, или помешать двум шхунам прорваться в океан.

Элегантные обводы корпуса и мачты «Арктура» виднелись вдали; иногда корабль скрывали утесы, иногда он отходил дальше. Время от времени Дориан слышал вдали грохот его пушек, когда он нападал на какое-то невезучее небольшое судно, пытавшееся доставить в Маскат припасы. Потом «Арктур» снова появлялся.

Мансур и Дориан обсуждали его передвижения, наблюдая за кораблем через подзорные трубы.

— Он хорошо идет, когда движется круто бейдевинд, в отличие от любого дау. Он может нести парусов почти вдвое больше, чем наши корабли. И на нем восемнадцать орудий, а у нас двенадцать, — проворчал Дориан. — Отличный корабль!

Мансур вдруг заметил, что гадает, находится ли сейчас на борту «Арктура» Верити. Потом подумал: «Если сэр Гай там, то, конечно, и она должна быть с ним. Она — его голос. Без нее ему не обойтись».

Потом его мысли обратились к другой возможности. Он задумался о том, сможет ли направить орудия на «Арктур», если Верити будет стоять на палубе. «Ладно, подумаю об этом, когда придет время», — решил он и ответил отцу:

— Но вместе «Эльф» и «Месть» вооружены лучше. На двоих у нас двадцать четыре орудия против восемнадцати сэра Гая. К тому же Кумрах и Батула знают эти воды как своих возлюбленных. Руби Корниш по сравнению с ними грудной младенец. — Мансур улыбнулся с юношеской беспечностью. — И мы уже нагнали на них страха. Мы вынудим Зейна и его турок бежать, как псов, поджав хвосты.

— Хотелось бы и мне иметь такую же уверенность.

Дориан повернул подзорную трубу в сторону суши. Осадная армия неумолимо продвигалась к стенам.

— Зейн и раньше много раз делал такое. Вряд ли он совершит какие-то ошибки. Видишь, как он начал подкапываться? Траншеи и габионы защитят его штурмовые силы, пока те не доберутся до самых стен.

Каждый день Дориан объяснял Мансуру древнее искусство осады:

— Смотри, они выдвигают на позиции большие орудия, для которых уже подготовлены окопы. Как только они откроют огонь, они прорвутся сквозь слабые места нашей обороны и не позволят что-то исправить. А когда они пробьют большие бреши, ринутся на нас из траншей.

Они наблюдали, как упряжки волов тащат большие пушки. Уже несколько недель назад вторая часть флота Зейна подошла с острова Ламу и выгрузила лошадей, тягловых животных и солдат на другой стороне полуострова. Теперь кавалерия патрулировала в пальмовых рощах и у подножия холмов. Поднятую лошадьми пыль было видно издалека.

— А что мы можем сделать? — Мансур слегка подрастерял уверенность.

— Мало что, — ответил Дориан. — Можно делать вылазки к траншеям. Но турки этого ожидают. Так что мы, скорее всего, понесем серьезные потери. Мы можем расстрелять и разрушить часть песчаных укреплений, но их восстановят за несколько часов.

— Ты как будто впал в уныние! — обвиняющим тоном заявил Мансур. — Я к такому не привык, отец.

— Уныние? — повторил Дориан. — Нет, только не из-за возможного исхода. Однако мне не следовало допускать, чтобы Зейн запер нас в этом городе, словно в капкане. Наши люди не слишком хорошо умеют сражаться внутри стен. Им нравится нападать. И они падают духом. Мустафа Зиндара и бин-Шибам с трудом удерживают их тут. Но даже эти двое страдают здесь, взаперти, им хочется вырваться в открытую пустыню, сражаться так, как они умеют.

В ту самую ночь сотня воинов бин-Шибама вырвалась из городских ворот и плотной группой промчалась через линии турок, чтобы исчезнуть в пустыне. Стражи едва успели захлопнуть ворота, прежде чем нападающие воспользовались подвернувшейся возможностью.

— Разве ты не мог их остановить? — резко спросил Мансур на следующее утро.

Бин-Шибам пожал плечами, явно его не понимая, и вместо него ответил Дориан:

— Саары не слушают приказов, Мансур. Они следуют за шейхом только до тех пор, пока согласны выполнять то, чего он от них требует. А если не согласны — возвращаются домой.

— А раз это началось, уйдут еще многие. Дахмы и авамиры тоже беспокойны, — предупредил их Мустафа Зиндара.