Голубой горизонт

Пушки загрохотали одна за другой, и каждое ядро ударяло в корму дау. Мансур видел, как разлетались в щепки доски обшивки. Один обломок, длиной в его собственную руку, пронесся мимо него как стрела и вонзился в мачту рядом с его ухом. С такого расстояния промахнуться было невозможно, и железные ядра прошивали дау от кормы до носа. Турки кричали от ужаса, а «Эльф» прошел мимо дау в открытое море.

«Месть», следуя по проходу вплотную к «Эльфу», тоже в свою очередь очутилась перед разбитым дау. И, проходя мимо, тоже обстреляла турков. Единственная мачта дау сломалась и упала за борт.

Мансур смотрел вперед. Дорога была свободна. Ни одно из других дау не могло их перехватить. Самоубийственный с виду маневр Кумраха застал турок врасплох.

— Закрыть орудийные люки! — приказал Мансур. — Закрепить орудия на лафетах!

Оглянувшись, он увидел «Месть» в полукабельтове позади. Оставшееся вдалеке дау, лишенное мачты, дрейфовало к рифам. И вскоре с силой ударилось о них, резко качнувшись. Через подзорную трубу Мансур видел, что команда покидает судно; матросы прыгали через борт, падали в воду, поднимая фонтанчики белой пены, и плыли к берегу. Мансур не представлял, сколько из них сумеет выжить в бешеном течении возле основания утесов и между острыми клыками кораллов.

Мансур приказал спустить грот-парус, давая возможность «Мести» подойти настолько близко, чтобы слышать отца, кричавшего через переговорный рупор:

— Скажи Кумраху, чтобы больше не устраивал таких фокусов! Он же провел нас через ворота ада!

Кумрах изобразил глубокое раскаяние, но Дориан опустил рупор и отсалютовал ему, благодаря за холодную голову и крепкие нервы. Потом снова поднес к губам рупор:

— Через час стемнеет! Я зажгу один фонарь на корме, чтобы ты меня видел. Но если разойдемся в ночи, место встречи прежнее: остров Сауда!

«Месть» рванулась вперед, «Эльф» шел за ней. Дориан уже несколько недель назад выбрал место встречи. Теперь во всем Индийском океане для них оставался открытым лишь один порт. Зейн поработил Берег Лихорадок и все порты Омана. Голландцам остались Цейлон и Батавия. Британская Ост-Индская компания властвовала на всем индийском побережье. И сэр Гай должен был закрыть все порты для беглецов. Так что безопасным убежищем для них оставался только форт Добрый Знак в заливе Нативити-Бей. Там они могли бы собраться с силами и определиться с планами на будущее. Дориан оставил указания Мустафе и бин-Шибаму, отметив на карте направление к форту: туда они пошлют за ним корабль, как только снова объединят пустынные племена и подготовят все к его возвращению. Им понадобятся золотые рупии и сильные союзники. Дориан еще не знал, где найдет людей и деньги, но поразмыслить об этом он мог и позже.

А пока Дориан обратился к насущным сиюминутным заботам. Им следовало двигаться юго-восточным курсом, чтобы обойти Оманский залив. А оказавшись в открытом океане, они смогут пойти прямиком к Мадагаскару и воспользоваться Мозамбикским течением, которое понесет их на юг.

Мансур на «Мести» шел следом; они плыли в закатных лучах, рождавших вызывающую благоговение картину. Подобные гигантским горам грозовые тучи двигались вдоль темнеющего западного горизонта, оттуда доносились далекие раскаты грома, а садившееся солнце облачало их в розовые с золотом наряды, отделанные кобальтовой синевой.

Но вся эта извечная красота не могла снять с плеч Мансура внезапно навалившийся груз гнетущей меланхолии. Он покидал землю и людей, которых успел полюбить. У них с отцом отняли обещанные царство и Слоновий трон. Но все это почти не имело значения по сравнению с другим… Мансур думал о женщине, которую потерял, не успев завоевать. Он достал из внутреннего кармана письмо, которое носил у самого сердца, и снова перечитал слова: «Прошлой ночью ты спросил меня, неужели я не чувствую, что между нами что-то происходит. Я не ответила тебе тогда, но отвечаю теперь. Да, чувствую».

Мансуру казалось, что это самые прекрасные из слов, когда-либо написанных на английском языке.

Тьма упала с театральной внезапностью, что случается только в тропиках, и редкие звезды показались в прорехах высокого полога штормовых туч. Но вскоре они скрылись за клубящимися горами, и тьма стала абсолютной, если не считать крошечного светлячка — фонаря на корме «Мести».

Мансур оперся на нактоуз компаса и позволил себе окунуться в романтическую фантазию, мечтая полночи напролет; он не испытывал желания уйти спать в свою каюту. Внезапно его заставила очнуться раздвоенная молния, вырвавшаяся из облачного навеса и упавшая в море, а за ней тут же последовал оглушительный раскат грома. На мгновение из густой темноты впереди показалась «Месть», облитая ярким голубым светом: каждая деталь такелажа и парусов обрисовалась четко и подробно. И тут же снова стало темно, даже темнее прежнего.