Голубой горизонт

Мансур распорядился насчет первоочередных дел и отправился на поиски Верити. Она стояла в одиночестве у поручней, глядя через воду на смутные очертания «Арктура», но сразу повернулась к Мансуру.

— Ты пришла, — сказал он.

— Потому что ты позвал, — тихо ответила она и протянула ему руку.

Он осторожно сжал ее ладонь и удивился, какой прохладной и гладкой оказалась ее кожа, а кисть — узкой и гибкой…

— Мне так много нужно сказать тебе!

— У нас для этого будет целая жизнь, — откликнулась она. — Но позволь мне в полной мере насладиться этим первым мгновением.

Они посмотрели друг другу в глаза.

— Как ты прекрасна! — выдохнул Мансур.

— Вовсе нет. Но мое сердце поет, слыша твои слова.

— Я бы поцеловал тебя…

— Но ты не можешь. Только не на глазах твоей команды. Они такого не одобрят.

— К счастью, у нас и для этого есть целая жизнь.

— И я буду радоваться каждой ее минуте.

Пришел рассвет, и первые лучи солнца прорвались между грозовыми тучами, превратив океанские воды в сияющие аметисты. Солнце заиграло на трех кораблях. Они продолжали лежать на воде неподвижно, словно игрушки в деревенском пруду. Гладкие воды сияли как стекло, и эту застывшую безмятежность нарушали только летучие рыбы, взлетавшие по дуге, да пенистые следы огромных серебряных и золотых тунцов, гонявшихся за этими рыбами.

Пустые паруса бессильно повисли. С каждого корабля доносились стук молотков и визжание пил — везде поспешно наводили порядок после сражения. Мастера-парусники расстелили на палубах пострадавшие паруса и сидели над ними на корточках; длинные иглы так и мелькали, когда мастера латали прорехи. Все прекрасно знали, что эта передышка долго не продлится, скоро поднимется утренний бриз, и начнется следующий этап противостояния.

Мансур через подзорную трубу наблюдал, как команда «Арктура» гасит последние очаги огня, а потом начинает ремонт бушприта и рей.

— Твоя матушка тоже на борту «Арктура»? — спросил Мансур девушку.

— Нет, отец еще шесть недель назад отправил ее в консульство, в Бомбей, — ответила Верити.

Она сейчас не хотела думать ни о Каролине, ни о тех обстоятельствах, при которых в последний раз видела мать. И спросила, чтобы сменить тему:

— Вы снова будете сражаться?

— А ты боишься? — ответил он вопросом.

Верити повернулась к нему. Ее зеленые глаза вспыхнули.

— Невежливый вопрос.

— Прости меня, — тут же откликнулся Мансур. — Я не сомневаюсь в твоей храбрости, ведь ты уже доказала ее прошлой ночью. Я просто хотел понять твои чувства.

— За себя я не боюсь. Но мой отец — на борту другого корабля, а ты — на этом.

— Я видел, как он тебя ударил.

— Он и раньше много раз меня бил, но он все равно мой отец. — Тут Верити опустила взгляд. — Но теперь куда важнее то, что ты — мой мужчина. И я боюсь за вас обоих. Но я не дрогну.

Мансур коснулся ее плеча.

— Я сделаю все возможное, чтобы избежать нового сражения, — заверил он девушку. — Я и этой ночью старался, но мой отец оказался в опасности. Мне ничего не оставалось, кроме как прийти ему на помощь. Однако я сомневаюсь, что сэр Гай позволит нам с тобой сбежать и не попытается сделать все, что в его силах, чтобы помешать этому.

Мансур мрачно кивнул в сторону далекого «Арктура».

— Утренний ветер начинается, — сказала Верити. — Скоро намерения моего отца станут ясны.

Ветер начал царапать блестящую лазурь, как кошачьи лапки. Паруса «Арктура» надулись, и корабль заскользил вперед. Все снасти уже располагались на местах, яркие новые полотнища заменили те, что были обожжены и почернели. Порыв ветра затих, и корабль снова остановился. Его грот-парус захлопал и опал. Тот же самый шквал подхватил и два малых корабля, пронес их немного и бросил.

Снова наступили неподвижность и тишина. Все паруса на трех кораблях оставались поднятыми, матросы на мачтах ждали следующего порыва, чтобы завершить последние исправления.

На этот раз ветер налетел с востока, сильный и ровный. Сначала он сдвинул с места «Арктур». Как только судно стало управляемым, оно тут же повернуло в сторону двух малых кораблей. Орудия «Арктура» были по-прежнему наготове, и в его намерениях сомневаться не приходилось.

— Боюсь, твой отец рвется в бой.

— Да ведь и ты тоже! — обвиняющим тоном заявила Верити.

— Ты неверно обо мне судишь, — покачал головой Мансур. — Я уже захватил главный приз. У сэра Гая больше нет ничего, что мне могло бы понадобиться.

— Тогда будем надеяться, что ветер доберется до нас раньше, чем он.

Пока Верити говорила это, ее щеку овеяло ветром, который подхватил длинную прядь волос девушки и бросил ей в глаза. Она спрятала локон под шелковую сетку.

— Вот, началось.

Ветер ударил по «Эльфу», и корабль слегка наклонился. Его паруса захлопали, снасти заскрипели; постепенно паруса начали раздуваться, наполняясь ветром. Сила ветра ощущалась по дрожи палубы под ногами. Несмотря на остроту момента, Верити взволнованно засмеялась.

— Уходим! — воскликнула она и на мгновение схватила Мансура за руку.

Но тут же заметила неодобрительное выражение на лице Кумраха и отступила назад.

— Мне не нужна дуэнья на борту этого корабля, их здесь и так уже добрая сотня!