Голубой горизонт

А потом зашагал прочь, тяжело ступая по рыхлому черному песку.

Дориану не пришлось долго размышлять над просьбой Корниша. Как только «Арктур» был приведен в порядок и спущен на воду, Корниш снова принял командование над судном. Лишь десять его матросов отказались вернуться к нему.

Когда маленькая флотилия отошла от острова Сауда, она направилась на юго-запад, чтобы добраться до теплых, ласковых вод Мозамбикского течения, которое вместе с муссоном быстро увлекло их на юг вдоль Берега Лихорадок.

Через несколько недель они встретили большое торговое дау, шедшее на восток. Когда Дориан обменялся с командой новостями, капитан дау объяснил, что идет по торговым делам в далекие порты Китая. И с радостью добавил десяток недовольных матросов с «Арктура» к своей команде. Дориана вполне устраивало, что могли пройти годы, прежде чем их доклад доберется до Маската или до английского консульства в Бомбее.

Потом они подняли все паруса, насколько позволял муссон, и помчались на юг через пролив между длинным островом Мадагаскар и берегом Африки. Постепенно дикое, неисследованное побережье открывалось справа от них, пока наконец они не добрались до высокого, похожего на кита утеса, что охранял Нативити-Бей, а затем вошли в этот залив через узкий проход.

Стоял полдень, однако в форте не наблюдалось никаких признаков присутствия людей: ни дыма из труб, ни сохнущего на веревках белья, ни детей, играющих на берегу… Дориан забеспокоился о своих родных. Прошло почти три года с тех пор, как они расстались, и за такое время могло случиться многое. У них хватало врагов, и на них вполне могли напасть люди, голод или чума. Дориан выстрелил из пушки, пока они скользили к берегу, и с облегчением увидел, как внезапно форт ожил. Ряд голов поднялся над парапетом, ворота распахнулись, и из них выбежала целая толпа слуг и детей. Дориан поднял подзорную трубу и направил ее на ворота. Его сердце радостно подпрыгнуло, когда он увидел большую, крепкую фигуру брата Тома, который быстро вышел за ворота и поспешил по тропе к берегу, размахивая шляпой над головой. Он еще не добрался до воды, как следом за ним в воротах показалась Сара. Догнав мужа, она взяла его под руку. И ее радостный приветственный крик донесся через воду до кораблей, встававших на якорь.

— Ты снова оказался прав, — сказала Мансуру Верити. — Если это и есть моя тетя Сара, она уже мне нравится до невозможности.

— Мы можем доверять этому человеку? — спросил Зейн аль-Дин своим высоким женским голосом.

— Ваше величество, это один из моих лучших капитанов. Я ручаюсь за него своей жизнью, — ответил мури Кадем ибн Абубакер.

Зейн даровал ему титул мури, главного адмирала, после победы над Маскатом.

— Может, тебе и придется это сделать.

Зейн погладил бороду, рассматривая человека, о котором они говорили. Тот распростерся перед троном, прижавшись лбом к каменному полу. Зейн ткнул в его сторону пальцем.

Кадем тут же перевел его жест.

— Подними голову! Покажи калифу свое лицо, — сказал он капитану.

Мужчина тут же сел на пятки. Однако его взгляд был устремлен в пол, потому что он не смел посмотреть прямо в глаза Зейну аль-Дину.

Зейн внимательно изучал его лицо. Мужчина был достаточно молод для того, чтобы иметь храбрость и воинскую энергию, но в то же время достаточно зрел для обладания опытом и способностью судить здраво.

— Как тебя зовут?

— Я Лалех, ваше величество.

— Хорошо, Лалех, — кивнул Зейн. — Послушаем твой доклад.

— Говори, — приказал Кадем.

— Ваше величество, по приказу мури Кадема я шесть месяцев назад отправился на юг вдоль берега Африки и добрался до залива, который португальцы называют Нативити. Мури послал меня туда, чтобы выяснить, правда ли, как донесли наши шпионы, там скрывается аль-Салил, предатель и враг калифа и народа Омана. Я всегда старался, чтобы мое дау не увидели с берега. Днем я оставался за линией горизонта. И лишь с наступлением темноты подошел к входу в залив. Если это вам понравится, ваше величество…

Лалех снова распростерся на полу, прижавшись лбом к каменным плитам.

Сидевшие на подушках перед троном мужчины внимательно слушали его. Сэр Гай сидел ближе всех к калифу. Несмотря на потерю корабля с огромным грузом золота, его власть и влияние ничуть не уменьшились. Он оставался избранным эмиссаром и Британской Ост-Индской компании, и короля Англии Георга.

Сэр Гай нашел нового переводчика, заменившего Верити, — клерка, служившего в бомбейской штаб-квартире компании. Этого неуклюжего лысеющего мужчину, с кожей, испорченной оспинами, звали Петером Петерсом. Но хотя он блестяще знал полдюжины языков, сэр Гай не мог доверять ему так, как доверял дочери.

Пониже сэра Гая сидел паша Херминиус Коотс. Он тоже продвинулся по службе после того, как город отбили у аль-Салила. Коотс принял ислам, потому что прекрасно знал: без Аллаха и его пророка ему никогда не завоевать полностью благосклонность калифа. И теперь он стал верховным главнокомандующим армией калифа. Все трое, Кадем, Коотс и сэр Гай, имели важные политические и личные причины для присутствия на этом военном совете.