Голубой горизонт

Бешвайо зашагал вдоль рядов девушек.

— Вот мои первосортные телочки! — прогрохотал он. — Это сокровища Бешвайо!

Он посмотрел на девушек сверху вниз с гордостью собственника:

— Они сильны и прекрасны! Они — созревшие женщины! И они — мои дочери! Из их жарких утроб выйдут отряды моих воинов, чтобы завоевать всю землю, и их сыновья будут выкрикивать мое имя небесам! Благодаря им мое имя будет жить вечно!

Он запрокинул голову, и из его груди вырвался безумно громогласный крик, пролетевший к холмам и вернувшийся обратно:

— Бешвайо!

Никто не шевельнулся, но вот наконец эхо затихло. Тогда Бешвайо повернулся и зашагал вдоль рядов распростершихся воинов.

— Кто это такие? — презрительно выкрикнул он. — Разве это мужчины, те, кто лежит передо мной в пыли? — гремел он, издевательски смеясь. — Нет! — ответил он сам себе. — Мужчины стоят прямо, мужчины полны гордости. А это просто детишки. Разве это воины? — поинтересовался Бешвайо у небес и снова захохотал над абсурдностью подобного вопроса. — Нет, это не воины! Воины окунают свои копья в кровь врагов своего короля. А это просто какие-то сопливые дети!

Он прошел вдоль ряда, пиная воинов ногой.

— Встаньте, детки! — кричал он.

Воины вскочили с ловкостью акробатов; их молодые тела, натренированные с детства, отличались гибкостью и силой. Бешвайо презрительно покачал головой. И направился прочь. Но тут же подпрыгнул высоко в воздух и, развернувшись на лету с элегантностью пантеры, снова очутился лицом к подданным.

— Встаньте, дочери мои! — крикнул он.

Девушки поднялись и склонились перед ним, как целое поле темных лилий.

— Смотрите все! Их красота сияет ярче солнца! Может ли король позволить, чтобы эти телята-молокососы оседлали его прекрасных телочек? — разглагольствовал Бешвайо. — Нет! Потому что между их ногами нет ничего такого, на что стоило бы обратить внимание! Этим великолепным коровам нужен могучий бык! Их утробы жаждут семени великих воинов!

Он снова прошелся между рядами молодых мужчин, оглядывая их.

— Вид этих телят так мне неприятен, что я отсылаю их прочь! Они не увидят моих телочек до тех пор, пока не станут быками! Убирайтесь! — рявкнул он. — Прочь! И не возвращайтесь, пока не омоете свои копья в крови королевских врагов! Прочь! Вернетесь только тогда, когда убьете мужчину и повяжете коровий хвост на правую руку! — Он сделал небольшую паузу и еще раз окинул их высокомерным и презрительным взглядом. — Мне противно на вас смотреть! Прочь!

— Байете! — в один голос выкрикнули воины. И повторили: — Байете! Мы услышали голос Черного Небесного Грома и повинуемся!

Плотной колонной они двинулись с площади, держась ритмичного шага и распевая хвалы королю. Подобно черному змею, они вились вверх по склону холма, чтобы исчезнуть за его гребнем.

Бешвайо вернулся на свое место и сел на резную скамью. Он жутко хмурился, но, не меняя выражения лица, совершенно спокойно обратился к Джиму:

— Ты видел их, Сомоя? Это же молодые львы с горячей кровью! Это лучшие плоды всего моего царствования! Ни одному врагу не выстоять перед ними! — Он повернулся к Луизе. — Ты их видела, Веланга? Есть ли в мире хоть одна девица, которая устоит перед ними?

— Прекрасные молодые люди, — согласилась Луиза.

— Теперь мне нужен только враг, чтобы послать их в битву! — Бешвайо нахмурился еще ужаснее. — Я отправлял разведчиков во все стороны на двадцать дней пути, но не нашел пищи для моих копий!

— Я твой брат, — сказал Джим. — И не могу стерпеть, чтобы ты страдал от такого невезения. У меня есть враг. А поскольку ты мне брат, я поделюсь с тобой этим врагом.

Бешвайо уставился на него и долго молчал. А потом раскатился таким ревущим хохотом, что все его индуны и беременные жены истерически захохотали, пытаясь подражать ему.

— Покажи мне нашего врага, Сомоя! И мы сожрем их, как пара черногривых львов пожирает газель!

Три дня спустя, когда фургоны отправились в обратный путь к побережью, Бешвайо шел с ними — он распевал военные гимны во главе своих новых отрядов и их испытанных в боях индун.

Следуя приказу Дориана, «Эльф» и «Месть», войдя в Мозамбикский пролив, разделились. Кумрах пошел вдоль западного побережья острова Мадагаскар, а Батула — вдоль восточного берега Африканского материка. Они останавливались у каждой попавшейся им на пути рыбацкой деревушки. После переговоров со старейшинами этих деревень они, заплатив бусами, медной проволокой и прочим, вроде рыболовных снастей и бронзовых гвоздей, нанимали пеструю флотилию фелюг и рыбацких лодок с выносными уключинами. К тому времени, когда корабли снова встретились у северной оконечности длинного острова, они походили на уток, окруженных стаями утят. Нанятые ими суденышки в основной своей массе были старыми и ветхими, многие держались на плаву лишь благодаря постоянной откачке воды.