Голубой горизонт

Кадем должен стоять в открытом море до тех пор, пока первая группа судов не войдет в залив и не нападет на форт бунтовщиков. Когда он услышит пушечную канонаду, это станет для него сигналом, и тогда он со своими солдатами высадится в устье реки Умгени. Когда Коотс наладит причал, к нему подойдут дау с лошадьми. Кавалерия последует за пехотой и сметет любого, кто попытается сбежать из обреченного форта.

Однако долгий переход по бурному морю в сезон казкази оказался слишком тяжелым для лошадей. Коотс уже потерял почти каждую пятую, а те, что выжили, находились в не лучшем состоянии. Ослабевшие и истощенные, они пока что годились для преследования беглецов. Но чтобы вернуть им полную силу, понадобится немало недель.

Многие пехотинцы тоже чувствовали себя не намного лучше. Корабли были набиты битком, люди страдали от морской болезни, наполовину испортившейся пищи и от воды, позеленевшей от слизи. Однако Коотс мог заставить их действовать, как только они окажутся на суше. Коотс мог и труп поднять на ноги и вынудить сражаться, пока его не убьют снова. Зейн хищно ухмыльнулся.

Оставив вторую группу стоять в дрейфе, отряд Зейна двинулся вперед, прямиком к входу в залив. Когда они приблизились к нависшему над проходом высокому утесу, Зейн рассмотрел спокойную воду пролива. По обе стороны от него бушевал прибой — его подхлестывал ветер, дувший в сторону суши.

— Им от нас не сбежать! — злорадствовал Зейн. — Даже если они нас уже заметили, все равно слишком поздно!

— Поскорее бы увидеть мой «Арктур»…

Сэр Гай с жадностью всматривался вперед. Верити могла еще оставаться на борту. Он воображал, как она лежит на койке в своей изящно обставленной каюте и длинные волосы спадают ей на плечи и нежную белую грудь…

— Могу я бить сбор, мой калиф? — почтительно спросил Рахмад.

— Давай! — кивнул Зейн. — Готовьте орудия. Враг, должно быть, уже обнаружил нас. И будет ждать на своих кораблях и на парапетах форта.

«Суфи» с готовыми к стрельбе огромными пушками возглавил цепь военных кораблей, вошедших в узкий пролив. Лоцманом был Лалех — только он достаточно хорошо знал этот проход. Стоя рядом с рулевым у штурвала, он прислушивался к выкрикам лотового на носу — тот измерял глубину. Громада скалы высилась слева от них, а справа раскинулись прибрежные джунгли и мангровые леса. Лалех всматривался в извивы канала и отдавал приказы рулевому.

Паруса «Суфи» обвисли и захлопали, потом снова с громовым шумом наполнились ветром, и корабль обогнул скалу. Но его скорость почти не упала. Зейн жадно смотрел вперед: он как будто внюхивался в воздух, как охотничий пес, несущийся по следу добычи. Перед кораблем открылось широкое пространство внутренних вод залива. Постепенно воинственность в глазах Зейна угасла, сменившись откровенной растерянностью. Не могло же оказаться ложным видение, показанное Кадему ангелом?..

— Их нет! — прошептал сэр Гай.

Воды залива оказались пусты. На всем его широком просторе не было видно даже какой-нибудь рыбацкой лодчонки. Вокруг висела зловещая тишина.

Пять кораблей один за другим шли к стенам форта, с которых, с расстояния в милю, на них безучастно смотрели стволы вражеских пушек. Зейн боролся с переполнившим его дурным предчувствием, грозившим лишить его сил. Ангел показал Кадему видение, но… корабли исчезли. Зейн закрыл глаза и воззвал вслух:

— Услышь меня, наисвятейший! Молю тебя, великий Габриэль, ответь мне!

Сэр Гай и Рахмад смотрели на него как-то странно.

— Где же те корабли?

«В заливе! — услышал Зейн голос, прогремевший в его голове, но звучал он хитро и сардонически. — Корабли, которым предстоит сгореть, уже в заливе!»

Зейн оглянулся — и увидел, что последнее, пятое из его военных дау выходит в залив из узкого канала.

— Ты не Габриэль! — рявкнул Зейн. — Ты шайтан Иблис, Падший! Ты солгал нам!

Рахмад в ужасе и изумлении вытаращил глаза.

— Ты показал нам наш собственный флот! — кричал Зейн. — Ты заманил нас в ловушку! Ты не Габриэль! Ты — Черный Ангел!

— Нет, великий калиф, — возразил Рахмад. — Я самый преданный из твоих слуг! Мне никогда и в голову не пришло бы увлекать тебя в ловушку!

Зейн уставился на него. Испуг Рахмада выглядел так комично, что Зейн невольно рассмеялся, хотя и горестным смехом:

— Да не ты, несчастный дурак! Кое-кто похитрее тебя…

Одинокий пушечный выстрел прогремел над водами залива, вынудив Зейна вернуться к реальности. Пороховой дым заклубился над парапетами форта; ядро упало на воду и, отрикошетив, ударило по корпусу «Суфи». На нижней палубе раздались крики боли.

— Поставить суда в ряд на якоря и открыть огонь по форту! — приказал Зейн.

Ему стало немного легче оттого, что битва наконец началась.

В каждом из дау сбросили якорь, и суда развернулись правым бортом к форту. Одно за другим дау начали обстреливать стены; тяжелые каменные ядра вышибали из брустверов фонтаны пыли и земли, дробили бревенчатые части стен. Сразу стало ясно, что укреплениям долго не выдержать такого яростного огня. Бревна разлетались при каждом очередном залпе.