Голубой горизонт

Они добрались до полосы твердой земли на другой стороне болота. Баккат нашел узкую звериную тропу и побежал по ней. Через несколько сотен шагов он опять остановился, и оба замерли, прислушиваясь. Джим дышал, как измученный пес, его рубашка потемнела от пота, прилипнув к телу на манер второй кожи. Битва происходила так близко, что сквозь общий шум они могли отчетливо различать более подробные звуки — треск черепов, разбитых боевыми дубинами керрие, громкие выдохи тех, кто вонзал во врага копье, свист ятаганов в воздухе, плеск потоков крови, лившейся на землю, глухие удары падавших тел, стоны и тяжелое дыхание покалеченных и умирающих.

Баккат посмотрел на Джима и жестом предложил присоединиться к схватке, но Джим вскинул руку, удерживая бушмена, и покачал головой. Постепенно его дыхание приходило в норму. Он достал пистолет и меч.

Внезапно из зарослей рядом с ними раздался бычий рев:

— Вперед, дети мои! Вперед, сыновья неба! Сожрем их!

Джим усмехнулся. Это мог быть только Бешвайо, и никто другой. Королю ответил другой голос, говоривший на арабском с сильным акцентом:

— Держаться! Не стрелять! Подпустим их ближе!

— Это он! — сказал Джим Баккату. — Коотс!

Они сошли со звериной тропы в подлесок. Джим пробился сквозь колючую стену, и перед ним раскинулась поляна, покрытая ярко-зеленой болотной травой. В ее центре имелся крошечный островок, не более двадцати шагов в поперечнике. И на этом последнем рубеже удерживался Коотс вместе с дюжиной своих людей, арабов в мокрой от грязи одежде и турок в нагрудных кольчугах. Они выстроились в неровную линию; одни стояли на коленях, другие во весь рост, и все держали наготове мушкеты. Коотс метался взад-вперед позади второго ряда, тоже держа мушкет. Его голова была обвязана окровавленной тряпкой, но он усмехался, как зловещий череп, его губы исказились в гримасе.

За узкой полоской болота перед ними сгрудилось множество воинов Бешвайо с самим Великим Быком во главе.

Бешвайо запрокинул голову и взревел в последний раз:

— Вперед, дети мои! Эта дорога ведет вас к славе!

Он прыгнул прямо в болотную воду, и во все стороны полетели комья вонючей зеленой жижи. Его воины ринулись за ним, и болото буквально взорвалось брызгами под их ногами.

— Готовьсь! — кричал Коотс. — Подойдут чуть ближе — и стрелять!

Бешвайо не обратил на это внимания; он мчался вперед, прямо на направленные на него мушкеты, как взбесившийся буйвол.

— Чертов дурак! — жалобно воскликнул Джим. — Он ведь уже знает силу ружей!

— Еще чуть-чуть! — крикнул Коотс уже тише. — Чуть-чуть!

Сам Коотс выбрал для себя короля и метил прямо ему в грудь. Видя это, Джим поднял пистолет и выстрелил, не думая и не целясь. Попытка оказалась тщетной. Коотс даже не моргнул, когда пуля просвистела мимо его головы.

Вместо того он хрипло выкрикнул:

— Огонь!

Прогремел залп; в дыму Джим увидел, как не меньше четырех воинов упали — двое оказались убитыми сразу, а двое бились в грязи. Другие просто перепрыгнули через них. Джим в отчаянии искал взглядом Бешвайо. Потом, когда дым слегка рассеялся, он увидел целого и невредимого короля, все так же во главе своих людей. Король завывал на бегу:

— Я — Черная Смерть! Посмотри на меня и устрашись!

Он налетел на передний ряд арабов и одним ударом своего щита сбил с ног сразу двоих. Выпрямившись над ними, он заколол обоих так быстро, что его огромный нож почти незаметно мелькал в воздухе. Но каждый раз, когда он выдергивал клинок из вражеского тела, по стали стекал алый поток.

Коотс отшвырнул разряженный мушкет и резко развернулся. Несколькими длинными, стремительными шагами он пересек островок и, прыгнув в болото, направился прямо туда, где стоял Джим.

Джим вышел из плотных зарослей. Держа в руке меч, он ждал Коотса на краю болота. Коотс узнал его и замер по лодыжки в грязи.

— Щенок Кортни! — Он все еще улыбался. — Долго я ждал этого момента! Кейзер заплатит много золотых гульденов за твою голову!

— Сначала придется ее добыть.

— А где твоя беленькая шлюха? У меня и для нее кое-что найдется.

Коотс демонстративно сжал свой пах.

— Я это отрежу и отнесу ей, — мрачно пообещал Джим.

Коотс быстро оглянулся через плечо. Все его люди были уже убиты. Резкими ударами ассегая Бешвайо вспарывал им животы, позволяя душам выйти наружу: это была последняя дань уважения людям, которые хорошо сражались.

Но кое-кто из воинов Бешвайо уже погнался за Коотсом, шлепая по болоту.

Больше Коотс не колебался. Он бросился на Джима, все так же с улыбкой, и его светлые глаза не отрывались от лица Джима, ловя каждое намерение. Первый удар Коотс нанес без предупреждения, метя в горло Джима. Джим успел отвести клинок так, что его острие скользнуло над его плечом. И в то мгновение, когда рука Коотса была вытянута, сам ударил, скрипнув сталью по стали. Он ощутил, как острие его меча разрезало одежду и плоть, а потом наткнулось на кость.

Коотс отпрыгнул назад:

— Батюшки! — Улыбка на его лице сменилась изумлением. Кровь растеклась по грязной рубашке. — Щенок превратился в настоящего пса!