Гонитель

– Не беспокойся за его бесценную жизнь. Он сильный сетх, очухается через пару часов. Нам больше и не надо.

Последние сорок минут инкуб и юноша шли, опасаясь любого шороха, то и дело прячась за стволы деревьев и прислушиваясь.

– Запомни: от тебя требуется лишь вонзить нож в сердце геспера. Не раздумывая, быстро и легко, как будто делаешь это каждый день. Далее – природа возьмет свое, разберешься. Жди, когда я подведу тебя к покровителю максимально близко, чтобы он даже подумать о защите не успел, иначе – провал. Я подмигну в наиболее подходящий момент – это будет наш условный сигнал.

Никифор говорил тихо, почти шепотом, хотя рядом не было никого, кроме стрекочущих сорок и суетливо прыгающих с ветки на ветку белок.

– Подошел, убил человека, ушел. Просто, как за хлебом сходить!

– Он давно уже не человек, что бы ты там ни думал. Молодой, не успевший еще набрать силу демон, может, и пережил бы изгнание, а этот в лучшем случае остался бы пускающим слюни овощем. Так что убийство будет ему же во благо.

– Убийство не может быть благом, – упорно гнул свою линию Гоша. – Хотя откуда тебе, демону, это знать…

– Мне ведомо многое из того, о чем ты даже не рискуешь задумываться, – раздраженно ответил инкуб. – В любом случае теперь не время для споров.

Демон сел на корточки, посмотрел Гоше прямо в глаза и сказал:

– Пообещай, что не задумываясь сделаешь то, о чем я тебя прошу.

– Обещание иезуита что-то значит для демона? – усмехнулся юноша.

– Нет. Но твое – значит. Не забывай, я знаю о тебе всё. К счастью, пока ты далек от Ордена.

– Но вскоре я всё равно собираюсь…

– Пообещай! – забыв об осторожности, рявкнул демон.

– Об-бещаю… – опустив голову, неуверенно выговорил Гоша.

– Вот и славно, – заложив в рот соломинку, Никифор пружинисто вскочил на ноги и устремился вперед. – Не отставай. Мы почти пришли, скрываться нет смысла.

Спустя несколько минут ходьбы перед ними предстала расчищенная посреди леса поляна, ощетинившаяся по краям высокими елями. В центре возвышался небольшой двухэтажный дом с широкой крытой террасой у входа. Она была уставлена нехитрой мебелью: в центре громоздился большой стол, вокруг – массивные деревянные стулья со спинками, а у стены возвышался старинный буфет с множеством ящиков со стеклянными окошками.

Во главе стола, окруженный сетхами в черных костюмах, восседал широкоплечий мужчина чуть старше сорока. Угловатое, словно вырезанное из гранита лицо не выражало никаких эмоций, но взгляд янтарных глаз, когда он заметил подошедших к поляне Никифора и Гошу, заставил содрогнуться в нерешительности. Сидящий задумчиво листал толстую черную папку, плотно набитую исписанными желтоватыми листами.

– Пошли! Ничего не говори, предоставь всё мне, – с этими словами Никифор схватил юношу за шиворот и уверенно повел к дому.

Подойдя к террасе, инкуб призывно помахал рукой мужчине за столом и звонко крикнул:

– Здравствуйте, Михаил Павлович! Вот и Никифор пришел, посылку вам привел. Всё как было заказано: бесполезный иезуитский щенок – одна штука! – подталкивая Гошу в спину, инкуб поднялся по ступенькам террасы и остановился в нескольких метрах от покровителя.

– Перестань паясничать, – брезгливо скривился Михаил Павлович. – Оставь малька здесь, а сам присаживайся рядом. Ты мне вскоре понадобишься.

Повернувшись к одной из неподвижных фигур за спиной, геспер сделал требовательный знак рукой, и в тот же момент ему подали трубку с заранее набитым табаком. На кончике пальца сетха-прислужника зажглось небольшое пламя, от которого тут же прикурил Михаил Павлович.

– Наследил ты на последнем задании, Никифор, ой наследил, – пуская дым и неспешно листая содержимое папки, заговорил геспер. – Непохоже это на тебя.

– За творческий подход вы меня и цените, – уставившись в одному ему заметную точку на столе, ответил инкуб.

– За него, да… А не за девчонок, прыгающих с крыши высотки в центре Москвы средь бела дня, – демон не повышал голоса, но все присутствующие слегка склонили головы, словно в знак смирения. – Ты развязал руки иезуитам. Проклятый дурак! Они почти прижали меня к стенке! – глаза Михаила Павловича запылали ярким светом, а на коже проступили тонкие золотистые линии силы, сплетавшиеся в изящные узоры.

– Простите, господин…

– Не прощу! Главный орденский червь вцепился в меня пуще добермана – мол, как мы могли нарушить Договор! Они отчего-то легко нашли следы применения демонической силы, а выйти на тебя было делом техники. На кого ты работаешь, не знает только полный идиот.

– Это произошло случайно…

– Ты подставил меня, бесполезный осел! Меня и всех нас! – Михаил Павлович развел руки в стороны, не сводя глаз с Никифора.

– И что со мной теперь будет? – спокойным, смиренным голосом поинтересовался инкуб.

– Пойдешь в размен. Вместе с мальчишкой. С моей меткой в голове, да такой, что до конца жизни не снимешь, – выдохнув густой пахучий дым, спокойно сказал геспер.

– Что вы имеете в виду? – похолодевшим от осознания ожидавшей его судьбы голосом проговорил Никифор.