Горячка

– Утром решу, что с тобой делать, – сказал он чёрту, затыкая ему рот сапогом. – И смотри тут, не бузи, а то враз угомоню… Ишь, черти, повадились… Ну дела, ну дела…

Проспал Степаныч допоздна, а проснувшись, никак не мог понять, радоваться ему или нет, и только после долгих размышления нахмурился.

– Вот ещё заняться мне не чем было, так чёрта поймал на свою голову – пробурчал он, закуривая. – Э-хе-хех, ладно, посмотрим… Может для чего и сгодиться в хозяйстве, а нет, так утоплю…

С аппетитом позавтракав яичницей с сухарями, старик вытащил наполовину задохшегося чёрта из-под стола, вырвал у него изо рта изжёванный сапог и милостиво протянул кусок тому сухарь и стакан воды.

– На ка, поешь маленько… А то уж больно ты жалкий…

Однако чёрт замотал головой и сказал:

– Нет, Степаныч… Мне бы то же яишенки… И самогончику… Принеси, Степаныч! Я знаю, у тебя есть…

– А хрена лысого с мочёным якорем, тебе, случайно, не поднести? – веско осадил его дед. – Покуда ульи мне не поправишь и всех пчёл не вылечишь, будешь под столом жить, связанным, на воде и хлебе. И лупить тебя буду, каждый божий день, на завтрак, обед и на ужин, авось тогда ума наберёшься, пчелоглотатель хренов!..

– Не умею я ульи чинить, – заверещал чёрт. – Не приучен! И пчёл лечить не обучался! Вот есть могу, это да. И пить. Это мне сподручно, а вот наоборот – ну никак…

– А раз не можешь, то и на кой чёрт ты мне сдался? – вдумчиво произнёс Степаныч. – Брошу ка я тебя в сухой колодец, а сверху песком закидаю, да камнями… Там тебе самое место будет… Это ж удуматься надо, чтобы мёд целиком с пчёлами жрать! Каким же поганцем быть нужно, что таким подлым делом заниматься, а!? Понимать же нужно…

– Не могу я без мёду, Степаныч, – завопил чёрт. – Болею я! Вишь, какой мерзкий стал? Самому противно…

– Вижу, вижу, – покачал головой Степаныч, доставая бутыль из шкафа. – И чем же это ты таким болен, а?

– Известное дело чем, – уныло ответил чёрт. – Болотной чесоткой… Этой напастью в Мещёре каждый второй чёрт мается… А лучше мёда, известно, средства нет… В особенности лугового… Чертовски он целебный…

– Я вот тебя сейчас от чесотки-то твоей живо вылечу, – стукнул стаканом по столу Степаныч. – Керосина плесну на твою поганую шкуру, да и подожгу, вмиг будешь здоровёхонек!

– Не надо, Степаныч, – захныкал чёрт. – Я ж безвредный… Сижу себе в болоте, да людей пугаю… Но не до смерти, а так, для острастки, чтоб не совались… Нечего им на болотах делать… Наше это место, чёртово…

– Не до смерти значит? – веско уточнил Степаныч, проглотив самогон и лукаво прищурившись. – Ну, тогда, совсем другое дело!.. Тогда совсем другой с тебя спрос!.. Я ж, поди, не зверь тоже какой… Я ж с пониманием… Сейчас решим наш вопрос… Полюбовно…

Выпил Степаныч ещё немного, заткнул обратно чёрту рот сапогом, снял свой старый ремень с пояса, смочил его хорошенько в скипидаре, посыпал от души морской солью, и ну давай охаживать чёрта по спине да по заднему месту, да не просто, а с оттягом, «что бы в точности уразумел».

Чёрт верещал и силился вырваться, но Степаныч крепко наступил ему на хвост и лупил подлеца больше часа, покуда руки не устали. Напоследок так припечатал тощий зад чёрта пряжкой, что на том отчётливо засияли и якорь и пятиконечная звезда. Затем он оставил чёрта хныкать в углу и ушёл в огород, а к вечеру вернулся.

– Ну, как самочувствие, – осведомился он у чёрта. – Ничего не ломит?..

Чёрт замотал головой.

– Нисколечко!

– Ага, – прищурился хитрым глазом старик. – А не щиплет ли, где, часом?..

– Нет, – твёрдо ответил чёрт.

– Совсем-совсем?..

– Нет!

– Стало быть, к труду и обороне полностью готов?..

– Готов! – выпалил чёрт без малейшей задержки.

После утренней «оздоровительной» процедуры, он сделался точно шёлковый и был на всё согласен.

– Вы мне только покажите, многоуважаемый Степаныч, как ульи чинятся, – лепетал он, украдкой ощупывая свой пылающий зад. – Я всё мигом усвою! Я понятливый…

– Некогда мне тебе уроки устраивать, – хмуро пробурчал в ответ Степаныч. – Наколи как лучше дров и баню затопи, а то от твоей вони издохнуть можно, а там поглядим…

Степаныч развязал чёрта, а чтобы тот не сбёг, присобачил ему к ногам цепи, прикрепив к концу одной старый аккумулятор, а к другой, ржавую раму от гоночного велосипеда. Напоследок он ещё раз внушительно потряс ремнём:

– Попробуешь смыться – поймаю и так выдеру, что всю жизнь будешь стоя спать! Понял?

Чёрт кивнул. Зад у него вспух так, что даже без цепей он еле ковылял. Однако, он быстро наколол дров, ловко истопил баню и явился к Степанычу с докладом.

– Всё готово, Ваше сиятельство! – выпалил он, силясь стать по стойке смирно. – Мыться подано!

– Какое я тебе сиятельство?! – побагровел страшно польщённый Степаныч. – Я – матрос Северного флота! Ясно тебе?! Я тут эту вашу контрреволюцию не потерплю!

Чёрт испуганно вжал голову в плечи, но дед добродушно усмехнулся.

– Ладно, ладно, сохатый, пойдём, попаримся… Глядишь, и чесотка твоя сойдёт… Есть у меня одно средство…

Но чёрт заупрямился.