Горят огни

Там же беспорядочно лежат фотографии, местами выцветшие от времени, и я с удивлением узнаю на некоторых из них не только родителей, дедушку с бабушкой и дядю Игоря с тетей Леной, но и себя, Ника, затем нахожу Талю и Костю, да и его родителей тоже. Все фото сделаны в разные годы, и на последних из них вся наша большая семья в полном составе, еще с дедушкой, и мы с Талей, Ником и Костей в каком-то совсем незнакомом месте: надо же, а я и не думала, что мы с ним общались в осознанном возрасте. Надо бы потом расспросить об этом снимке подробнее.

Рассматривая свадебные фото родителей, я уже не могу сдерживать слезы, а на карточках, где мы втроем, близка к окончательной истерике. Одна из фотографий подписана цитатой про счастье, про темные времена и про свет, и я могу трижды потерять память, но всё равно не забуду, откуда эти слова. Метнувшись к книжному шкафу, тут же нахожу полное собрание «Гарри Поттера» и, не тратя время на раздумья, достаю третью часть под названием «Узник Азкабана».

Я безошибочно открываю книгу на нужной странице и вчитываюсь в строки, постепенно погружаясь в целый рой разных мыслей, как из-под обложки вдруг выпадает конверт. Подняв его, я несколько раз провожу пальцами по плотной бумаге, такой приятной на ощупь, а затем замечаю подпись — еще одну цитату из книг Джоан Роулинг. Мама любила их не меньше, чем я, и где-то на задворках сознания мелькает мысль, что собрание книг появилось здесь примерно три года назад, когда мы с родителями последний раз приезжали в Москву: последняя, седьмая, часть, вышла всего пять лет назад, а сейчас преспокойно занимает свое место на полке. Неужели мама, как и дедушка, оставила в своих вещах загадки?

Я хочу и одновременно боюсь вскрывать конверт, но руки делают всё сами, и вот я уже всматриваюсь в мамин почерк на сложенном в два раза бумажном листке.

«Джина, доченька,

Если ты читаешь это письмо, значит, меня уже нет в живых, а ты стала совсем взрослой. Если ты здесь, значит, приняла решение быть частью семьи, и я безумно горжусь тобой: не знаю, застала ли я это событие, но могу точно сказать, что ты сделала выбор в пользу того, что правильно, а не того, что легко. Я надеюсь, что ты с самого детства помнишь всё, что мы с папой тебе рассказывали и чему учили. Он здесь, рядом, и просит добавить, что ты не только красавица, но и настоящий боец. Ты умнее меня и сильнее папы, но тебе сейчас нелегко, верно? Я знаю, в семье никогда не бывает легко, но к этому быстро привыкаешь.

Если папа жив, передавай ему привет, — хотя, впрочем, необязательно, ведь и для него я оставила письмо. Если же нет, то помни, что мы, твои родители, продолжаем жить в тебе, нашем продолжении, а кроме нас — дедушка и предки за многие века. Неважно, сколько тебе лет — пятнадцать или пятьдесят — ты всё равно остаешься той, кто ты есть, и этого у тебя никому не отнять.

P.S. Теперь официально разрешаю тебе пользоваться моими вещами, но кабинет прошу оставить в том виде, в котором ты его нашла: в конце концов, у тебя есть и свой собственный.

Мы любим тебя,

твои мама и папа»

Вытирая слезы, я ярко чувствую, каким будет мой путь, и как никогда знаю, что делать дальше.

* * *

Декабрь начинается суматошно и очень по-сумасшедшему: наконец привозят всю мебель для особняка, в том числе и для спален, и теперь мы вместе проводим тут всё свободное время. Даже дядя Игорь и Леонид Викторович иногда заезжают, чтобы помочь, да и тетя Кристина активно включается в дело. Жизненно необходимо успеть полностью закончить обустройство дома до Нового года, и мы снова не высыпаемся и еще несколько раз прогуливаем школу, сместив приоритет на семью.