Горькая трава полынь. Книга первая

— За что? За что ты убил его?

— Это не я, — отчаянно замотал головой Варг. В устремленных на него со всех сторон пронзительных взглядах он вдруг не заметил и капли веры в то, что это сделал не он. — Я не убивал отца, клянусь, — на шее Нарварга от напряжения вздулись вены, и сорванный голос прозвучал, как воронье карканье.

— В его груди ваш нож, эа-торн, — тихо заметил кто-то.

Парень стремительно повернулся, и воздух в легких внезапно сгорел, как сухая трава. Белая костяная рукоять с искусно вырезанным на ней Нарваргом узором торчала из груди мертвого фэа-торна. Отца убили ножом Варга — тем самым, что лежал в седельной сумке, которую у него забрали слуги.

— Я не убивал отца, — яростно зарычал орк. — Я любил его.

— Повесить его, — забилась в истерике Глимди. — Подлая тварь. Убийца. Чего вы смотрите? — совершенно невменяемая женщина, обезумев от горя, стала бросаться на угрюмо наблюдающих за эа-торном мужчин. — Воткните в его подлую грудь нож, так же, как он это сделал с Урхуртом.

В сторону Нарварга из толпы резко выдвинулись братья Глимди и Морилис, не оставив парню другого выхода, как схватиться за меч отца. Этого нельзя было делать, и Варг понимал, что совершает ошибку, подписывая себе в глазах клана приговор, но отдавать свою жизнь без боя сын Урхурта Игвальда не собирался.

— Убийство фэа-торна карается смертью, — напомнил Варг. В тягостной тишине теперь слышны были только горькие рыдания жен отца, и парень продолжил: — Фэа-торн Урхурт умер, ваш новый фэа-торн — я. Хотите меня убить? Сделайте это по закону, иначе умрете сами.

В глазах орков промелькнуло недоумение, сменившееся откровенным страхом, когда Нарварг отчетливо громко произнес:

— Я требую суда Безликих.

— Что здесь?.. — проложивший себе сквозь сомкнутые ряды столпившихся орков дорогу Олог вышел вперед и, запнувшись на полуслове, замер, переводя оторопелый взгляд с лежащего на полу Урхурта на Нарварга.

— Он убил его, — снова жутко завыла Глимди.

Заметив, как расширяются от ужаса глаза Олога, Нарварг бессильно качнул головой:

— Я не убивал отца.

На доли секунды взгляды мужчин встретились в молчаливом противостоянии, а затем, резко шагнув вперед, Олог выдернул из ножен меч и стал плечом к плечу с эа-торном.

— Он не мог этого сделать, — сурово выдвинул вперед клыкастую челюсть орк.

— В груди Урхурта его нож. В комнате никого больше не было. На руках эа-торна кровь Урхурта, — посыпалось со всех сторон.

Олог упрямо сдвинул брови, буравя собравшихся злым взглядом.

— Я ему верю. Он не мог убить отца. Когда мы расстались с эа-торном, он шел предупредить Урхурта об опасности.

По строю пошел многоголосый гул. Кто-то стал сомневаться, кто-то просто роптать, кто-то выкрикивать новые обвинения в сторону Варга.

— Вы не можете обвинять его в убийстве отца только потому, что обнаружили рядом с телом, — внезапно громыхнул Тург и встал рядом с Нарваргом и Ологом. — Если он утверждает, что не делал этого — пусть докажет. Я поеду в долину духов и привезу Безликих, раз он не боится их суда. Так сделал бы и сам Урхурт.

— Если он лжет — духи заберут его душу в Сардарр, — добавил Олог.

— Да, отец поступил бы так же, — до сих пор молчавший старший брат Нарварга, бастард Ранг, неожиданно тоже встал на защиту эа-торна.

— Поддерживаю, — присоединился к нему старший сын Морилис и Урхурта. — Если Нарварг виновен, значит, мы докажем это и будем судить его прилюдно, а до приезда Безликих он посидит в темнице, чтобы не сбежал.

— Поддерживаем, — согласно закивали младшие сыновья.

Воины клана, поддавшись стадному чувству, тоже выразили свое согласие, и Ранг, протянув к брату руку, тихо попросил:

— Опусти меч, Варг. Клан согласен судить тебя по закону предков.

— Я постараюсь вернуться как можно быстрее, — Тург успокаивающе положил свою ладонь на плечо Нарварга. — Отправлюсь сейчас же. Потерпите, хозяин.

Вложив в руки друга меч отца, Нарварг произнес только одно слово:

— Сохрани.

— Обещаю, — крепко сжал рукоять Тург, потом, растолкав собравшихся, быстро покинул комнату.

— Найди Эстэ, — повернувшись к Ологу, шепнул Нарварг. — Найди и спрячь ее до приезда генерала.

Олог молча кивнул и, не оглядываясь, пошагал следом за Тургом.

Все происходящее казалось Нарваргу каким-то страшным сном. Образовавшаяся в душе давящая пустота словно червь поедала его изнутри. Всего час назад отец был жив, весел, полон сил и планов. Всего час назад он смеялся, шутил и обнимал Нарварга за плечи. А сейчас у ног Варга лежало холодеющее тело фэа-торна, и даже те, кто вчера подавал полукровке руку и называл другом, вместо сочувствия смотрели на него так, как будто видели перед собой ползучую гадину.

Понимая, что ему не дадут проститься с отцом, Нарварг, не обращая внимания на крики его жен, опустился на колени и наклонился к такому родному и любимому лицу родителя. Поцеловав широкий лоб мужчины, Варг в последний раз посмотрел в его остекленевшие глаза и рвано выдохнул:

— Я отомщу за тебя, отец… Клянусь.