Горькая трава полынь. Книга первая

Эстэ собралась было взяться за вилку, как вдруг в поле ее зрения попали выразительно переглянувшиеся между собой жены Урхурта. Что-то злорадное проскользнуло в ехидной ухмылке их тонких губ, заставившее девочку тревожно заметаться взглядом по залу.

Интуиция нелюдя никогда еще Эстэ не подводила, а она просто кричала ей, что зеленомордые дуры что-то задумали. Одна из них небрежно кивнула стоявшей с подносом служанке, и та, заметно занервничав, двинулась к столу эа-торна с подносом, на котором стояли глиняные тарелки с дымящейся похлебкой.

Девочке даже в голову этим идиоткам не нужно было лезть, чтобы понять, что в их с Варгом еду подсыпали какую-то дрянь. Выяснять, что конкретно собирались испытать на ее желудке недалекие жены Урхурта, Эстэ не стала. Поднеся к губам массивный серебряный кубок с водой, она отпила глоток, прикрывая лицо, а затем, сверкнув глазами, отдала служанке короткий ментальный приказ.

Неуклюже покачнувшись, девушка оступилась и, выронив из рук поднос с едой, грохнулась на пол прямо в разлитую ею же лужу.

— Дура неуклюжая, — разъяренно вскочила с места Морилис. — Тварь, ты разбила нашу посуду. Запорю до смерти.

— Это мне решать, как наказывать слуг, — густой бас Нарварга заглушил крики женщины, и она, мгновенно закрыв рот, недовольно села на место. — Ты не ушиблась, Мэни? — перегнувшись через стол, спросил служанку орк.

— Простите, господин… Я не хотела… — девушка закрыла лицо руками и горько расплакалась.

— Ступай, переоденься, — бросил ей Нарварг. — И не бойся, никто тебя не накажет.

— А кто это сидит рядом с патлатой? — как только Мэни исчезла, кивнула Эстэ на здоровенного орка, уплетающего за обе щеки жирный кусок мяса.

Варг невольно усмехнулся нелестному прозвищу Морилис, которая всегда гордилась своими длинными густыми волосами.

— Это ее брат, Бьйорн.

— Бьйорн, значит… — мило улыбнулась Эстэ, посылая громко чавкающему орку видение ползущего по тарелке сестры огромного таракана и ментальный приказ немедленно его убить.

Здоровяк, подняв вверх кулак размером с кузнечный молот, резко опустил его на стоящую перед сестрой посудину, и все ее содержимое в одну секунду оказалось на зеленой морде и патлах Морилис.

Открывшей от негодования рот тетке Эстэ тут же внушила, что таракана в ее тарелку подбросила вторая жена, поэтому патлатая, с истеричным воплем: "Это все ты подстроила", вцепилась в волосы ничего не понимающей Глимди.

— Чудные у тебя родственники, — глядя на яростно мутузящих друг дружку жен Урхурта, улыбнулась Эстэ. — Пожалуй, мы подружимся.

— Хватит, — рявкнул на орчанок Варг, грохнув по столу кулаком. — Вон отсюда, — мужчина нетерпеливо махнул рукой, после чего подлетевший к женщинам Олог растащил их в стороны, а затем выволок из зала.

Эстэ оторвала ножку от какой-то зажаренной птицы, лежащей перед ней на блюде, заботливо водрузив ее на тарелку мужа.

— А теперь можно и поесть, — с чувством глубокого удовлетворения вздохнула девочка. Мрачноватый дворец орков, кажется, начинал ей невероятно нравиться. По крайне мере, скучно здесь теперь точно не будет.

* * *

Варг, запрокинув голову, влил в себя кубок вина, и кипевшая внутри расплавленной лавой злость постепенно стала осаждаться, как поднятая течением со дна реки муть. К вечным потасовкам Морилис и Глимди в Роггерфоле все давно привыкли, но одно дело, когда с ними разбирался отец, и совсем другое — разнимать их самому.

Никогда не понимал парень, зачем Урхурт повесил себе на шею такое ярмо. Ревнивые жены если не строили козни друг дружке, то дружили против очередной пассии фэа-торна, вынося мозг и отцу, и несчастной жертве его любвеобильной натуры. Собственно, именно поэтому Варг и не спешил связывать себя с кем бы то ни было узами брака. Повторять ошибки родителя орк не хотел. Нарварг мечтал встретить женщину нежную, добрую и покладистую, рядом с которой будет тепло и уютно, и когда увидел Амирэль, то решил, что это судьба…

Судьба в который раз посмеялась над ним: Эстэль Варгард была такой же "покладистой", как необъезженная дикая кобылица, и гарантии, что она не взбрыкнет в самый неподходящий момент, не было никакой. А то, что она видела безобразную сцену между женами отца, лишь портило тот план по перевоспитанию девчонки, который Варг набросал себе в голове.

— Обычно такое поведение не спускается с рук, — решил все же озвучить девочке существующие в отношении женщин правила. — Если бы здесь был отец — их бы выпороли.

Эстэль перестала жевать и, облизав перепачканные губы, огорченно вздохнула:

— Жалко, что здесь нет твоего отца.

Пока Нарварг растерянно на нее пялился, девчонка, призадумавшись, спросила:

— А если бы твой отец узнал, что его жабы что-то затевают против тебя, чтобы он с ними сделал?

— Что затевают? — вопрос несколько обескуражил Нарварга: конечно, отцовские жены его, мягко говоря, недолюбливали, но выступать открыто все же боялись.

— Ну, не знаю… — дернула плечиками Эстэ. — Отравить, например…

Варг поперхнулся вином и, поставив на стол кубок, сурово свел брови:

— Покушение на жизнь фэа-торна или его наследника карается смертью.