Город без войны

Кеша лежал в палатке, отвернувшись к стене, и до сих пор вздрагивал.

– Кеша, – Сашка положил ему руку на плечо, – ты не виноват, он оступился, наверное, ты ведь его не толкал!

– Нет, конечно, у него припадок начался, а я не успел, – Кеша всхлипнул. – Я его схва­тить не успел, он упал и к краю покатился. И всё… Зачем я его с собой повёл, он ведь ещё после того припадка больной был. А мне патронов захотелось! Гад я, да?

– Нет, Кеша, ты не гад. Ты же не специально! – Сашка вздохнул. – Может, Шиз прав и Косте так лучше. Кому он был нужен? Коньков его бил постоянно, а Олег умер, и потом, может, это больно – эпилепсия. А теперь у него ничего не заболит. Я, Кеша, тоже иногда так думаю, чтобы мне помереть и ничего не видеть, не ощущать.

Кеша повернулся:

– Ты это брось, если ты загнёшься, в нашей бригаде одни уроды останутся.

– Видишь, какой я ценный. Покурим?

– Не хочу, – Кеша посмотрел, как Сашка закуривает, и сказал: – Никогда мне так сволочно не было! Веришь, сам сдохнуть хотел!

– Верю, – Сашка тяжело вздохнул. – Мне тоже хреново… Я Краева видел, он мёртвый.

– Это Катин отец? – уточнил Кеша.

– Да, – Сашка затянулся. – Последний хороший человек в нашем городе.

– Последний хороший человек, – эхом повторил Кеша. – Мы с ним чай пили, когда ты болел. Он всё про нашу жизнь расспрашивал. Удивлялся, как мы, здоровые головой парни, в штурмовиках очутились. Эх, жалко Катю.

– Никогда не думал, что война настолько хреновая вещь, – сказал Сашка, прикуривая от старой сигареты новую.

– Расстройства одни, – подтвердил Кеша. – Накоплю денег на ферму и буду баранов разводить. Куда спокойнее.

Сашка с Кешей ещё долго лежали рядом. Сашка курил мятые папиросы, а Кеша рассказывал о смерти Хныка с новыми и новыми подробностями, перемежая их воспоминаниями о Кате. А потом, выговорившись, заснул. Саш­ка отодвинулся подальше, на место, где раньше спал Хнык, уткнулся в его одеяло и ощутил странную пустоту: «Вот и нет Кости, а одеяло осталось, и фляжка его, и махорка. Вещи нас переживают. Хнык и Шакал так радовались, что увидят бои. Теперь их нет, а я живой, хотя я сюда совсем не хотел. Всё-таки несправедливая это штука – жизнь».

22.

Наутро пошли на зачистку. Шиз выдал каждому по пять гранат и рожок к автомату.

– Сначала в подвале должен оказаться ствол, а потом уж рожа, – объяснил он. – А если покажется, что там кто-то есть, лучше кинуть гранату.

Сашка забросил автомат на плечо и побежал за Женькой Коньковым. За палатками мельк­нул огромный черноволосый парень. «Горилла тоже тут, – подумал Сашка, – вот кому охота пленных взять, моя граната им в кайф покажется по сравнению с этими кулаками».

Бригаде Воронцова, как самой малочисленной, досталась сеть небольших подвальчиков с переходами. Сашка с Кешей шли парой, выбивали ногами двери, палили в темноту на всякий случай, сзади шёл Пёс и светил фонариком. Прикрывали Женька с Витькой. Через десять минут Кеша осмелел – входил просто так.

– Никого тут быть не может, – говорил он. – Какой дурак в подвал полезет? Нет, эти твари в ангарах прячутся, а ходы так, для отвода глаз.

– Смотри, Кеша, замочат нас тут напоследок, – предупреждал Сашка.

В одном из подвалов недавно кто-то жил: парни нашли остатки костерка, котелок, бу­тылку со спиртным.

– Самогонка кукурузная, – определил Кеша.

– Не пей, вдруг отравили.

– Да я и по запаху чую, нужно мне пить всякую гадость! Давай Уксусу продадим, сдох­нет – не жалко.

– Любишь ты начальство, – пробурчал Сашка. – Иди осторожнее, вдруг тут хозяин костра недалеко.

– Хватит вам Олега с Хныком, вы свою дань войне отдали, – поддержал Сашку Пёс.

– Поплевать, – огрызнулся Кеша и вошёл в следующий подвал. – Вот видите – никого.

Тотчас от стены отделилась большая тень. Человек, отшвырнув Кешу, бросился на Сашку и Пса, но добежать не успел – Витька точным выстрелом в грудь отбросил его обратно в тем­ноту.

– Пёс, урод, свети! – скомандовал Женька.

Пёс посветил в комнату. Мертвец оказался заросшим человеком лет тридцати в ядовито-зелёной форме с белыми нашивками на воротничке. Вероятно, он прятался в темно­те подвалов и теперь пытался бежать.

– Ещё одна мятущаяся душа переродится сегодня, – сообщил Витька равнодушно. – Она не попадёт в руки чёрного разума. Это счастье.

Перепуганный Кеша поднялся на ноги.

– Что, Янсен, облажался? – Женька стукнул Кешу прикладом. – Чтобы без самодеятель­ности, гад!                                        

Теперь первыми пошли Пёс с Сашкой. Остальные подвалы оказались пусты: кроме брошенных впопыхах одеял, фляжек и боеприпасов в них ничего не оказалось. Через полчаса выбрались наружу. Сашка зажмурился от дневного света, привалился к стене. Кеша брякал полными карманами патронов.

– Неплохо набрали. Хорошо, меня этот урод не пришиб!

– Думать надо не тем, чем обычно, – сказал Сашка. – Он нас всех положить мог бы, если бы с автоматом.

– Да, Иннокентий, надо бы тебя побить маленько, – согласился Пёс. – Но твой импуль­сивный друг может опять начать бряцать оружием, а сейчас у него в руках АКМ. Так что я удаляюсь.

Вечером кондор собрал группы, чтобы отметить хорошую работу.