Город и псы

С самого начала было ясно, что всем каюк, будто порчу навели. Сначала нас построили, потом погнали в казарму, и тогда я сказал себе, кое-кто запел, не хочется верить, а факты налицо: Ягуар нас сдал. Заставили шкафчики открыть, у меня аж яйца к горлу подкатили, «Ну, держись, братуха, – сказал Вальяно, – конец света наступает», и ведь прав оказался. «Осмотр личных вещей, господин сержант?» – спросил Арроспиде, и лицо у него стало как при смерти. «Нечего тут под дебила косить, – сказал Песоа. – Стал спокойно, пасть закрыл». Меня всего судорогами сводило от нервов, а парни, как лунатики, телепались. Странное зрелище, чего уж там: Гамбоа забрался на шкафчик, Крыса – на другой, лейтенант орет: «Открыть шкафчики и все, руки убрать, лезть внутрь приказа не было». Кто ж тут полезет? Мы уже в жопе, одно приятно – он раньше нас там оказался. А кто, если не он, слил про бутылки и карты? Но как-то все равно странно, не могу взять в толк – к чему был этот финт со стадионом и винтовками? Или Гамбоа был не в духе и хотел, чтобы мы кишками по грязи повозили? Некоторые даже смеялись, у меня от таких людей сердце щемит, бездушные твари, которым плевать на чужое горе. С другой стороны, оно и вправду было смешно: Крыса начал рыться в шкафчиках, нырял туда целиком, а он такой мелкий, что одежда его как бы полностью засасывала. На четвереньки вставал, подхалима кусок, чтобы Гамбоа видел, как он хорошо ищет, копался по карманам, все открывал, обнюхивал и как по писаному, от души, объявлял: «Тут у нас «Инка», а этот, блин, изысканный, «Честерфилд» курит, засранец, на вечеринку, что ли, собирались? Вот это бутылек!», а мы стоим, бледные, хорошо еще, что во всех шкафчиках что-то да находили, во всех до единого. Ну, понятно, крепче всех влетит тем, у кого бутылки, у меня была почти пустая, я попросил это отметить, а он мне, как собаке: «Умолкни, болван». Гамбоа прямо наслаждался, заметно было по тому, как он переспрашивал: «Сколько-сколько, вы сказали?» «Две пачки «Инки», два коробка спичек, господин лейтенант», и Гамбоа записывал в блокнот, медленно, удовольствие растягивал. «Полбутылки чего?» «Писко, господин лейтенант. Марки «Сольдеика». Кучерявый поглядывал на меня и сглатывал, да уж, друг, взяли нас за самую жопу. На других смотреть жалко было, черт их дернул обыскивать шкафчики. Когда Гамбоа с Крысой отчалили, Кучерявый сказал: «Это точно Ягуар. Сказал же: если его заметут, он всех спалит. Предатель сраный, пидор». Не имел он права так говорить без доказательств, да еще такими словами, хоть это и правда, скорее всего.