Город Великого Страха

Это могла быть только кладовка для белья, которую забаррикадировала покойная миссис Гардиниа, без сомнения, скончавшаяся от тех же дьявольских чар, которые парализовали и убили беднягу Хатча. Кладовку соорудили для того, чтобы разделить одну большую квартиру на две поменьше; и если миссис Гардиниа принадлежала к ордену — а разве Терри не говорила, что она давала Минни свои травы? — тогда ничего не может быть логичнее, чем каким-то образом проделать ход в задней стене кладовки, чтобы сразу, напрямую попасть из одной квартиры в другую, о чем к тому же не будут знать ни Брюны, ни Дюбэн и Де Ворэ.

Да, да, именно кладовка.

Давным-давно, во сне Розмари проносили через кладовку. Но это был не сон, а знамение свыше, божественное послание, которое нужно было тщательно хранить в памяти, чтобы теперь в минуту испытаний черпать в нем уверенность.

«О, отец небесный, прости мне мои сомнения! Проспи, что я отвернулась от тебя, милосердный Боже, и помоги мне, помоги мне в беде! О Иисусе, дорогой Иисусе, помоги мне спасти невинное дитя!»

* * *

Ну, конечно же, таблетки — вот решение. Изогнувшись, она засунула руку под матрас и вытащила их одну за другой. Восемь штук, все совершенно одинаковые. Маленькие белые таблетки с насечкой посередине, чтобы ломать пополам. Бог его знает, что это такое, но так или иначе трех таблеток в день было достаточно, чтобы Розмари оставалась вялой и послушной, а восемь сразу наверняка заставят Лауру-Луизу или Хелен Уиз крепко заснуть. Розмари сдула с таблеток пыль, завернула их в кусок журнальной обложки и засунула на дно коробки с салфеткой.

Розмари продолжала изображать вялость и покорность; ела, что давали, листала журналы, сцеживала молоко.

Когда все было подготовлено, сиделкой Розмари оказалась Лиа Фаунтен. Она вошла после того, как Хелен Уиз унесла молоко.

— Привет, Розмари. Другим девочкам я уже дала возможность насладиться твоим обществом, но теперь уж моя очередь, — заявила она. — Да здесь настоящий кинотеатр! Сегодня что-нибудь хорошенькое показывают!

В квартире больше никого не было. Гай ушел, чтобы встретиться с Алланом для консультации по поводу нескольких контрактов.

Розмари и Лиа смотрели фильм с участием Фреда Астера и Джинджер Роджерс, а во время перерыва Лиа принесла с кухни две чашечки кофе.

— Я к тому же чуть-чуть проголодалась. Не могли бы вы сделать мне еще и сандвич с сыром? — попросила Розмари, когда Лиа поставила чашки на ночной столик.

— Конечно, дорогая. Как тебе сделать, с латуком и майонезом?

Она снова вышла, а Розмари достала из коробочки сложенную обложку журнала. Теперь там было одиннадцать таблеток. Все их она бросила в чашечку миссис Фаунтен и помешала своей ложкой, которую потом вытерла салфеткой. Розмари подняла свою чашку, но рука так дрожала, что чашку пришлось снова поставить.

Однако, когда Лиа вошла с сандвичами, Розмари сидела, спокойно попивая кофе.

— Спасибо, Лиа, с виду потрясающе. Кофе немножко горчит, наверно, слишком долго настаивался.

— Приготовить свежий?

— Нет, нет необходимости.

Лиа села возле кровати, взяла чашку и, помешав ложечкой, отпила глоток.

— Мм, — Лиа сморщила нос и кивнула, соглашаясь.

— Пить все же можно, — констатировала Розмари.

Они продолжали смотреть фильм, а через два рекламных перерыва Лиа уронила голову на грудь, потом резко подняла ее. Лиа поставила на столик блюдце и чашку, которая была на две трети пуста. Розмари доедала бутерброд и смотрела, как в сверкающем сказочном павильоне аттракционов Фред Астер и еще двое танцевали на вращающихся дисках.

Во время следующей части фильма Лиа заснула.

— Лиа? — позвала Розмари.

Старушка, сидя, посапывала; подбородок касался груди, руки безвольно лежали кверху ладонями на коленях. Парик с чуть лиловатым оттенком съехал на лоб, на затылке торчали редкие седые волосы.

Розмари встала с кровати, сунула ноги в тапочки, накинула синий с белым стеганый халат, который купила для больницы. Покидая комнату, она почти полностью затворила дверь, потом, подойдя к входной двери, бесшумно заперла ее на цепочку и на засов.

Она отправилась на кухню, где на полке с ножами выбрала самый длинный и острый — почти совсем новый нож для мяса с изогнутым заостренным на конце стальным лезвием и тяжелой костяной рукояткой с медной шишечкой. Держа его сбоку, острием книзу, она двинулась по коридору к двери в кладовку для белья.

Стоило открыть дверь, как Розмари, поняла, что не ошиблась.

Внешне все было аккуратно и вроде бы в порядке, но содержимое двух полок поменяли местами: полотенца лежали там, где должны быть зимние одеяла, и наоборот.

Оставив нож на пороге ванной, Розмари вынула из кладовки все, кроме того, что находилось на закрепленной верхней полке. Она сложила на пол полотенца, простыни, маленькие и большие коробки, а потом, приподняв, вынула полки, которые сама же оклеивала бумагой и устанавливала там когда-то тысячелетия назад.