Город Великого Страха

Розмари немного поспала, а потом вошел Гай и начал заниматься с ней любовью. Он гладил ее обеими руками — долгие чувственные движения начинались от ее привязанных кистей, скользили вдоль рук, по груди, по пояснице и завершались чувственным щекотанием между ногами. Он снова и снова повторял возбуждающее поглаживание — руки у него были горячие, с острыми ногтями, — а потом, когда она была уже совсем готова, уже не могла больше ждать, он подсунул под нее руку, приподнял, и его плоть слилась с ее плотью, причиняя сладостную боль. Он лег на нее, другая рука его скользнула под спину, широкая грудь давила на нее. (Так как это был костюмированный бал, на Гае был жесткий кожаный панцирь). Его движения были грубы и ритмичны. Розмари увидела его глаза, горевшие желтым огнем, почувствовала запах серы и корня танниса, ощутила на своих губах влажное дыхание, услышала сладострастные стоны и вздохи наблюдателей.

«Это вовсе не сон, — подумала она. — Это все на самом деле. Это происходит со мной». Ее глаза протестующе засверкали, она хотела крикнуть, но что-то большое накрыло ее лицо, она задыхалась от сладковатого запаха.

Чужая плоть все еще находилась в ней, обтянутое шкурой тело все еще билось об нее.

* * *

Вошел папа с чемоданом в руке, через другую был перекинут плащ.

— Джеки говорит, вас укусила мышь?

— Да. Поэтому я и не пришла посмотреть на вас… — Розмари отвечала грустным голосом, чтобы папа не заподозрил, что она мгновение назад испытала оргазм.

— Ничего страшного, — успокоил он. — Нам бы не хотелось, чтоб вы рисковали своим здоровьем.

— Вы прощаете меня, святой отец?

— Полностью.

Он протянул ей руку, чтобы она поцеловала кольцо. Вместо камня в него был вставлен резной серебряный шарик меньше дюйма в диаметре, а внутри него сидела и чего-то ждала очень маленькая Анна-Мария Альбергетти.

Розмари поцеловала шарик, и папа удалился, торопясь на самолет.

ГЛАВА 9

— Эй, уже больше девяти, — говорил Гай, тряся ее за плечо.

Она оттолкнула его руку и перевернулась на живот.

— Еще пять минут, — пробурчала она в подушку.

— Нет, — он дернул ее за волосы. — В десять я должен быть у Доминика.

— Поешь в кафе.

— Как бы не так. — Через покрывало он хлопнул ее по попке.

Она все вспомнила: сны, выпивку, шоколадный мусс Минни, папу и тот ужасающий момент бодрствования. Она снова перевернулась и, приподнявшись на локтях, посмотрела на Гая. Он закуривал сигарету, весь помятый после сна, ему бы не мешало побриться. На нем была пижама. На ней ничего не было.

— Сколько времени? — спросила она.

— Десять минут десятого.

— Когда я заснула? — Она села.

— Около половины девятого. Но ты не заснула, милочка, ты свалилась замертво. Отныне ты пьешь коктейль или вино, а не коктейль и вино.

— Ну и сны же мне снились! — Она потерла лоб и зажмурилась. — Президент Кеннеди, пала, Минни с Романом…

Она открыла глаза и увидела царапины на левой груди: две параллельные красные ниточки протянулись к соску. Бедра саднило, она откинула одеяло и в разных местах увидела еще семь или восемь царапин.

— Не верещи. Я их уже подпилил. — Гай показал короткие аккуратные ногти.

Розмари в недоумении посмотрела на него.

— Не хотелось упускать Ночь младенца, — пояснил он.

— Ты хочешь сказать, что…

— Два-три ногтя были неровными.

— Пока я была… была без сознания?

Он кивнул и ухмыльнулся.

— Где-то даже неплохо, вроде некрофилии.

Она отвернулась. Руки сами прикрыли бедра одеялом.

— Мне снилось, что… кто-то насилует меня. Не знаю, кто. Какое-то нечеловеческое существо.

— Премного благодарен.

— Там были ты, Минни с Романом, еще какие-то люди. Некий обряд.

— Я пробовал разбудить тебя, но ты спала как убитая.

Розмари повернулась к нему спиной и спустила ноги с противоположной стороны кровати.

— В чем дело?

— Ни в чем, — она сидела, не глядя на него. — Знаешь, у меня не самое приятное ощущение от того, что ты занимался этим со мной, когда я была без сознания.

— Мне не хотелось упускать ночь.

— Есть время сегодня утром или вечером. Прошлая ночь не единственный подходящий момент за весь месяц. И даже если бы это было так…

— Я подумал, ты ведь сама хотела. — Он провел пальцем по ее спине.

Она отодвинулась.

— Обычно это делается при участии обоих, а не когда один спит, а другой бодрствует, — сказала она. А через некоторое время добавила: — Кажется, я говорю глупости.

Розмари встала и направилась в кладовку за халатом.

— Прости, что я тебя поцарапал. Я и сам был малость навеселе.

Розмари приготовила завтрак, а после того как ушел Гай, перемыла оставленную в мойке посуду и прибралась на кухне. Она распахнула окна в гостиной и в спальне — со вчерашнего дня все не выветрился запах дыма, — убрала кровать, приняла душ. Она долго стояла под струями горячей, потом холодной воды. Она стояла под душем неподвижно, без шапочки и ждала, пока просветлеет голова и мысли придут в порядок.