Город Великого Страха

— Хорошо. Даже очень хорошо, — сказала Элиза. — Пусть поплачет. Она целый вечер была в таком напряжении, как… как я не знаю кто.

Розмари плакала, по щекам размазывалась черная краска. Элиза усадила ее на стул, Тайгер взяла из рук ложки и отодвинула салатницу на дальний конец стола.

Дверь хотели открыть, но Джоан подбежала и удержала ее. Это был Гай.

— Эй, дайте войти.

— Прости, — возразила Джоан, — только девушки.

— Дай же мне поговорить с Розмари.

— Не могу, она занята.

— Послушай, мне надо вымыть рюмки.

— Иди в ванную. — Она надавила на дверь плечом, а когда та закрылась, прислонилась к ней.

— Черт возьми, открой же дверь, — снова раздался голос Гая с другой стороны.

Опустив голову, Розмари продолжала плакать, плечи вздрагивали, руки безвольно лежали на коленях. Элиза сидела на корточках и то и дело вытирала ей щеки концом полотенца; Тайгер поглаживала по волосам, обнимала содрогающиеся от рыданий плечи. Розмари стала затихать.

— Так сильно болит, — всхлипнула Розмари. Она подняла голову. — И я так боюсь, что ребенок умрет.

— Он хоть чем-нибудь тебе помогает? — спросила Элиза. — Дает какие-нибудь лекарства, как-нибудь лечит?

— Ничего, совсем ничего.

— Когда это началось? — поинтересовалась Тайгер. Розмари зарыдала.

— Когда начались боли, Роузи? — повторила вопрос Элиза.

— Еще до Дня Благодарения. В ноябре.

— В ноябре? — переспросила Элиза.

— Что? — воскликнула стоявшая у двери Джоан.

Тайгер возмутилась:

— У тебя боли с ноября, а он ничего не делает?

— Он говорит, что пройдет.

— Он другого врача приглашал осмотреть тебя? — спросила Джоан.

Розмари покачала головой.

— Он очень хороший врач, — сказала она, когда Элиза снова вытерла ей щеки. — Его все знают. Его показывали по телевизору в «Приглашении к разговору».

— Похоже, это кретин с садистскими наклонностями, Розмари, — заявила Тайгер.

— Такая боль — признак того, что что-то не так, — размышляла Элиза. — Не хотелось бы волновать тебя, но сходи к Хиллу, пусть он тебя посмотрит. Пусть тебя посмотрит хоть кто-нибудь, кроме этого…

— Этого кретина, — закончила Тайгер.

— Не может быть, чтобы, заставляя тебя так страдать, он был прав, — заявила Элиза.

— Аборт делать не стану.

Джоан отшатнулась от двери, наклонилась в их сторону и прошептала:

— Никто тебе и не предлагает делать аборт! Просто сходи к другому врачу, только и всего.

Розмари взяла у Элизы полотенце и приложила по очереди к каждому глазу.

— Он предупреждал, что так и будет. — Розмари посмотрела на запачканное тушью полотенце. — Что мои подруги будут говорить, будто у них беременность протекала нормально, а у меня нет.

— Что ты хочешь этим сказать? — не поняла Тайгер.

Розмари взглянула на нее.

— Он велел мне не слушать, что будут говорить подруги.

— Нет, ты уж послушай! — возразила Тайгер. — Разве может врач давать такие пакостные советы?

— Мы ведь только хотим, чтобы ты перепроверилась у другого врача, — объяснила Элиза. — Думаю, ни один уважающий себя доктор не будет возражать против того, что может успокоить его пациента.

— Непременно сходи. Первым делом в понедельник, — настаивала Джоан.

— Хорошо, — согласилась Розмари.

— Обещаешь? — спросила Элиза.

Розмари кивнула.

— Обещаю. — Она улыбнулась Элизе, Тайгер и Джоан. — Мне намного лучше. Спасибо.

— Вид-то у тебя намного хуже, — заметила Тайгер, открывая сумочку. — Подкрась глаза. Подкрась все, что нужно. — Она выложила на стол перед Розмари кучу разной косметики.

— Только посмотрите на мое платье, — заохала Розмари.

— Мокрая тряпка, — констатировала Элиза и, взяв полотенце, направилась с ним к мойке.

— Чесночный хлеб! — воскликнула Розмари.

— Вынуть или поставить? — уточнила Джоан.

— Поставить. — Щеточкой для туши Розмари указала на две завернутые в фольгу булки на холодильнике.

Тайгер принялась мешать салат, а Элиза чистила платье на коленях Розмари.

— Когда в следующий раз соберешься реветь, не надевай бархат, — посоветовала она.

Вошел Гай и посмотрел на них.

Тайгер сообщила:

— Мы тут торгуем косметическими секретами. Тебе не нужно?

— У тебя все нормально? — обратился он к Розмари.

— Да, отлично, — сказала она с улыбкой.

— Пролилось немного подливки для салата, — объяснила Элиза.

— А как, по-вашему, можно ли работникам кухни получить какую-нибудь выпивку? — поинтересовалась Джоан.

* * *

Чупе имело большой успех, как, впрочем, и салат. (Тайгер шепнула Розмари: «Это слезы придают ему особый смак».)

Ренато нахваливал вино, открывая его театральным жестом, и торжественно подавал гостям.

Брат Клаудии Скотт сидел в кабинете и, поставив тарелку на одно колено, говорил:

— Его зовут Элтайзер, он живет в… по-моему, в Атланте. Он считает, что смерть господа — это особое историческое событие нашего времени, наших дней, что Бог в буквальном смысле умер.

Каппы, Рэйн Морган и Боб Гудмен сидели, слушали и ели.

Стоявший у окна в гостиной Джимми заметил:

— Э-э, да ведь снег начинается.

Стэн Килер рассказал целую серию злых польских анекдотов, над которыми Розмари громко смеялась.

— Не пей слишком много, — пробормотал Гай за ее спиной.

Она повернулась к Гаю и, показывая бокал, все еще смеясь, проговорила: