Госпожа Лафарж. Новые воспоминания

Наш бедный друг был одним из тех польских мучеников, кому чудом удалось избежать меча победителей. Он попросил гостеприимства у Франции. Слишком гордый, чтобы клянчить на жизнь, в то время как он мог на нее заработать, изгнанник вступил в корпус гражданских инженеров, где благодаря своим способностям быстро выдвинулся. Своим трудом он платил дань земле, которая его приютила. Учеба помогала ему сносить горькие часы изгнания.

Среди этих мирных трудов и постигла его болезнь, которой помогала та губительная предрасположенность, какую великие душевные беды вселяют в наши тела. Он получил задание снять план одной из самых любопытных пещер на Юге. Для этого ему приходилось каждый день проводить по нескольку часов в холодной, насыщенной миазмами атмосфере, пагубное воздействие которой усиливалось при контакте с наружным воздухом.

Трудолюбивый молодой человек не замечал, что смерть стоит рядом с ним, парализуя одну за другой все его физические способности и заточая его жизнь в недвижную оболочку трупа.

Вот что мы узнали о нем. Бедный страдалец! Его губы не могут более произнести ни слова, его глаза растерянно блуждают в пустоте, правая часть его тела лишилась возможности двигаться. Кто-то другой должен за него жестикулировать, смотреть и говорить…

Несчастный! Ты стал воплощением своей родины. Да пожалеют тебя счастливые! Я могу тебя лишь любить.

* * *

Сегодня утром один из моих друзей прислал мне коробочку засахаренных фруктов. Никогда еще подарок не доставлял мне такой радости: я решила поделиться ими с бедным страдальцем.

Целый час ушел у меня на то, чтобы украсить эти сласти. Мне хотелось, чтобы милый изгнанник мог отнестись к ним как к дани уважения… От дара он отказался бы… Однако принять свою долю наверняка согласится…Но как передать ему коробочку? Посредничество моих родных могло уязвить его. Я последую совету Адели и обращусь к больничному капеллану. Именно такой посланник устраивал меня, ибо мог придать некоторую ценность моему скромному подношению.

* * *

Коробочка дошла до адресата, и славный капеллан велел передать мне, что на его глазах изгнанник пролил тихие слезы по мне…

О, как же милостиво Провидение! Не существует такой голгофы, какой бы крутой и безводной она ни была, у которой нет своего цветка и своего благоухания. Господь сделал сострадание передышкой в несчастье».[63]

В тот момент, когда узница забыла о своих несчастьях, погрузившись в созерцание несчастий других, затевался заговор, который должен был навлечь на нее всю суровость тюремного режима.

Но пусть она сама расскажет об этой беде.

В тюрьме, по словам Мари Каппель, не страдают постоянно, но нужно быть постоянно готовым страдать.