Госпожа Лафарж. Новые воспоминания

Так, например, каждый день я жду нежных объятий Адели и ее матери. Первые минуты нашей встречи проходят в милой болтовне. Невинная хроника домашнего очага; городская хроника, скорее злоязычная, чем правдивая; пересуды за закрытыми дверями салонов, ставшие известными уличные сплетни — весь этот гул внешнего мира доносится до моего слуха, словно далекие отзвуки тех бесчисленных голосов жизни, услышать которые мне уже не дано. Милые подшучивания вызывают у меня улыбку, колкие насмешки огорчают. Редко когда из подобных рассказов мы не извлекаем морального урока.

Покончив с этим отчетом, Адель читает мне кого-нибудь из наших великих авторов. Когда у меня достает сил, я сама беру книгу, обстоятельно разбираю ее и обращаю внимание моей сестрицы на красоту авторского стиля. Я учу Адель любить эти добрые и светлые умы, любимые мною.

Потом мы занимаемся рукоделием. Я набрасываю рисунок для вышивки, Адель переносит его на канву, но порой и мне случается поучаствовать в этой работе, в которой я не так уж плохо разбираюсь.

Когда приходит час расставания, всегда столь поспешный, я провожаю глазами, а еще более мыслями милое моему сердцу семейство. Я благословляю его, и слезы мои шепчут ему: «До завтра».

Оставшись одна, я поджидаю минуту, когда солнце, клонясь в сторону гор, улыбнется в мое окно, оживит пение моих птиц, приласкает мой вьюнок, согреет железные прутья моей решетки. Затем я отвечу на грустное приветствие изгнанника и со словами «Брат мой!» обращусь к умирающему сыну умершей нации.

Это множество мелочей, которые прошли бы незамеченными в распорядке дня светской женщины, занимают все мое время, усыпляют мои печали и, чем-то достаточно похожим на жизнь, вводят в заблуждение мою потребность жить.

Увы! Эти ничтожные мелочи, даже они вызывали зависть, даже их у меня отобрали. Решетчатым ставнем, непроницаемым для света, наглухо закрыли, словно завесой тьмы, проем моего окна: природа более недоступна моему взору. Кому-то было нужно, чтобы глаза мои страдали от мук, равно как и мое сердце… Моей семье, моей семье впредь запрещено со мной видеться… Мыслимо ли понять, какой пытке меня подвергли?..