Госпожа Лафарж. Новые воспоминания

Изо дня в день сопровождаемая своим немым и неведомым обожателем, Мари в конце концов поверила, что ей выпало счастье встретить нечто исключительное, и приготовилась совершить во имя него какое-нибудь великое жертвоприношение или каким-либо образом выказать ему свою высочайшую преданность.

Сталкиваясь с ним на каждом шагу, она в конце концов стала называть его «моя тень».

Однажды, вместо того чтобы идти следом за Мари, молодой человек опередил ее на несколько шагов и раньше нее вошел к цветочнице в пассаже Вивьен, у которой Мари обычно покупала пармские фиалки и мелкоцветные розы для своей тетушки; в итоге цветочница уговорила девушку взять большой букет восхитительных белых роз и при этом отказалась брать за него какую-либо плату.

Подобное бескорыстие цветочница объяснила желанием начать свою утреннюю торговлю со столь очаровательной клиентки. Мари, соблазненная свежестью и красотой роз, не стала углубляться в расспросы и унесла букет с собой.

Однако на сей раз, то ли случайно, то ли под влиянием некоего предчувствия, она не отдала букет тетушке, а оставила его себе.

И это обернулось везением, поскольку, когда Мари возвратилась в свою комнату и разорвала веревочку, которой были связаны цветы, из них выскользнул и упал на ковер листок бумаги.

Не колеблясь ни минуты, Мари подобрала листок.

То было признание в страстной любви.

Со всей откровенностью девушка сознается в том, какое удовольствие доставило ей это первое в ее жизни признание в любви.

«Мне показалось, что это сон! — говорит она. — Я скомкала записку, желая убедиться, что она существует на самом деле. Затем посмотрелась в зеркало, чтобы проверить, стала ли я красивее с тех пор, как стала обожаемой; короче, я несколько повредилась в уме и, несмотря на испытываемое мною желание с полной сосредоточенностью вступить в эту главную фазу своей жизни, стала прыгать от радости как ребенок и раз двадцать перечитала все те очаровательные преувеличения, на какие вдохновила незнакомца моя особа.

Признаться, мысль показать записку тетушке или гувернантке ни на минуту не пришла мне в голову. Я знала, что поступаю дурно, однако говорила себе, что мне уже двадцать лет, что я сирота и вправе сама располагать собой!»[28]

Только по возвращении Мари Каппель в Виллер-Элон, когда эта водевильная любовная интрига, в которой было больше ребячества, нежели чего-то другого, длилась уже два или три месяца, она оказалась раскрыта; серьезным в ней было лишь то, что молодые люди обменялись двумя десятками писем. Госпожа Гapа́, которой ее собственное безупречное поведение давало право на строгость, осыпала несчастную Мари упреками, отобрала у нее, от первого до последнего, все эти письма, на протяжении двух месяцев наполнявшие ее дни надеждой, а ночи мечтами, заявила ей, что она обесчещена, и заперла бедняжку в ее комнате, ключ от которой унесла с собой.

Два часа спустя дверь отворилась, и г-н Коллар, войдя, застал Мари в отчаянии и слезах, показавшихся ему чрезмерными, когда он узнал их причину.

Он успокоил Мари и сказал ей, что г-жа Гapа́ уже уехала в Париж, чтобы навести справки о молодом человеке, и, если он из хорошей семьи, то все остальное уладится, принимая во внимание любовь, которую, судя по всему, Мари питает к молодому человеку и с таким жаром выражает в своих письмах.

Спустя два дня г-жа Гapа́ вернулась и со всей серьезностью заявила, что по ее мнению, равно как и по мнению г-жи фон Мартенс, при сложившемся положении дел заключение брака стало необходимостью, и потому, хотя Мари могла бы рассчитывать на более выгодную партию, он уже согласован с молодым человеком и его родителями.

Госпожа Гapа́ видела молодого человека: она признала, что он хорош собой и не лишен элегантности, но, к несчастью, его положение в обществе и состояние никоим образом не соответствовали его внешним данным. Он был помощником аптекаря в лавке своего отца, торговавшего лекарственными и москательными товарами, имел там крышу над головой и питание и получал жалованье в размере шестисот франков в год; принимая во внимание блестящий брак, который заключал сын, отец взял на себя обязательство уступить ему через три года свое торговое предприятие.