Госпожа Лафарж. Новые воспоминания

Мари приняла всю эту комедию всерьез. Она была совершенно подавлена; никогда еще ее гордость не сгибалась под гнетом подобного стыда. Пребывая в таком состоянии, она не осмеливалась плакать и глотала душившие ее слезы.

— Брак этот, разумеется, далеко не аристократический, — продолжала г-жа Гapа́, — но, в конце концов, он, возможно, лучше, чем брак по расчету, особенно при таком характере, как твой. Ты любишь своего жениха, он любит тебя. Ты могла бы остаться с нами и жить в счастье, любви и уважении, но ты предпочла какому-нибудь очаровательному небольшому замку по соседству с нами хижину и сердечную привязанность; что ж, будь по-твоему.

Оставшись одна, Мари разразилась рыданиями; к вечеру она настолько обессилела, что бедного деда известили о состоянии, в котором оказалась его внучка; Мари была его любимицей, и он, не желая, чтобы она провела всю ночь в полном отчаянии, тайком вошел в ее комнату и признался бедняжке, что вся эта занятная история с замужеством не более чем небылица, которую придумала г-жа Гapа́, чтобы преподать урок строптивой племяннице.

Так что у Мари еще осталась надежда выйти замуж за владельца небольшого замка, а не аптекарской лавки.

Увы! Если б кто-нибудь сказал ей тогда, что ее замужество будет куда хуже брака с аптекарем!..

Более серьезным было чувство, которое Мари испытывала к молодому графу Шарпантье.

Молодой граф Шарпантье, которому в то время было лет двадцать пять или двадцать восемь, был сын отважного генерала Шарпантье, того, кто в 1814 году, командуя Молодой гвардией, совершал чудеса доблести в ходе великой кампании, что велась на территории Франции и в которой те, кто остался верен императору, упрочили свою славу, ибо верность тогда сделалась качеством более редким, нежели храбрость.

Наши отцы дружили, и я был знаком с сыном, не имея чести быть его другом. Он был небольшого роста, но весьма приятной наружности, всем своим видом напоминая знатного вельможу и обладая чрезвычайно рыцарственными манерами. В юности он был богат, однако позднее дела его запутались из-за промышленного проекта, который он хотел осуществить на благо родного края: речь о железной дороге, по которой все заготовленные в этой местности дрова должны были вывозить из Виллер-Котре в Пор-о-Перш, там погружать на баржи и по реке Урк доставлять в Париж, следуя через Ла-Ферте-Милон и Mo.

Граф жил в небольшом замке Уаньи, расположенном в одном льё от Виллер-Котре и одном льё от Виллер-Элона.

Вследствие сцены, только что описанной нами, Мари Каппель, не в силах совладать с эмоциями, которые охватили ее во время испытания, устроенного ей г-жой Гapа́, шесть часов оставалась без сознания; затем у нее случились два приступа нервной горячки, и в чувство ее привели лишь мучительные судороги, заставлявшие ее исторгать пронзительные крики.

Целых три месяца Мари Каппель была больна, но она уже пошла на поправку, когда в замок Виллер-Элон приехал с визитом вежливости граф Шарпантье, как он это делал ежегодно.

К тому времени, когда он явился, Мари уже начала вставать и проводила дни, лежа на кушетке под огромными липами, затенявшими вход в замок. Граф был принят подле этой кушетки г-ном Колларом и г-жой Гapа́ и, казалось, уделял Мари Каппель, которой уже исполнилось двадцать лет, куда больше внимания, чем когда-либо прежде. Вместо того чтобы провести в Виллер-Котре всего час, как это было у него заведено, он провел там целый день и, уезжая, попросил разрешения справляться о здоровье Мари, пока в самом скором времени не приедет снова, чтобы сделать это лично.

— А этот визит, о котором вы дали мне знать, будет в счет следующего года? — со смехом спросил г-н Коллар.

— Больше считать их я не буду, — ответил молодой человек, поклонившись Мари Каппель.

И в самом деле, с тех пор граф стал приезжать достаточно регулярно, каждые две недели, пока Мари не выздоровела и осенние вакации, затрагивающие все слои общества, не возвратили в Виллер-Элон многочисленных гостей, а заодно с ними застолья и празднества; но, начиная с этого времени, к нему вернулась привычка к отшельнической жизни, и он стал появляться в Виллер-Элоне крайне редко.

Мари, которая видела в графе Шарпантье жениха, подходящего ей во всех отношениях, стала замечать его исчезновения; и, когда одно из них оказалось особенно длительным, она не удержалась и как-то раз вечером, когда в замке было такое множество гостей, что молодые люди могли оставаться наедине и спокойно беседовать, спросила графа:

— Я чем-то обидела вас, дорогой сосед? Или нужно быть больной, чтобы удостаиваться вашего внимания?

— Неужели вы нуждаетесь во мне? Разве вы не окружены друзьями?

Но не эти друзья нужны были Мари, и потому граф Шарпантье, вместо того чтобы приезжать каждые две недели, стал приезжать каждую неделю.

В итоге он сделался своим человеком в доме, затем начались совместные верховые прогулки под присмотром доброго друга семьи, г-на Элмора, прогулки, во время которых Мари Каппель могла в свое удовольствие изображать из себя Диану Вернон.