Государственная Дума Российской империи, 1906–1917 гг.

Критиковали экс-премьера часто и незаслуженно, оспаривая и его несомненные заслуги. Ведь в области финансов, экономики он был крупным специалистом. Извольский замечает, что «соотечественники графа Витте не отдавали должного его деятельности. Мне кажется, что министр, который имеет на своем счету успешное выполнение трех задач — монетной реформы (золотой курс рубля). Портсмутского договора и конституционной хартии 1905 г., — заслуживает быть поставленным в одном ряду с величайшими государственными деятелями не только России, но и всего мира.

Манифест 17 октября, несмотря на запоздание, в котором повинен император Николай II, несомненно, отсрочил гибель российской монархии на двенадцать лет, пока она снова не покинула пути, намеченного графом Витте, чем подписала себе смертный приговор». Видный дипломат верно отметил наличие пристрастных оценок в деятельности экс-премьера, хотя и сам не совсем от них свободен.

Не имеем возможности подробно описать всю интригующую историю падения первого «объединенного» Совета министров, высветим те сцены драмы, в которых ярче всего раскрываются тайны законотворчества. А именно как сказалась смена кабинета на подготовке документов для Думы.

Так же складывались отношения власти с кадетами, а что последние будут со дня на день хозяевами в Думе, никто весной не сомневался. Витте утверждал в своих мемуарах¹², что давно решил покинуть пост премьера (через три месяца после его занятия он в начале нового года обращался к царю с просьбой об отставке), но выше уже отмечалось, в его просьбе об отставке был тонкий расчет. Он и на сей раз надеялся одержать верх, не допускал мысли о своем увольнении. Падения кабинета не ожидали и другие министры, а общество, салоны и гостиные были во власти самых противоречивых сведений. Витте уже ненавидели, но с его влиянием считались. Царя ранее называли пленником премьера. Все должна была решить Дума.

* * *

Первые сведения о результатах выборов в Думу вызвали, по словам присутствовавшего в Совете министров Гурко, всеобщую радость министров. «Витте, несомненно, выразил общее мнение, — писал Гурко, — сказав: „Слава богу, Дума будет мужицкая“. Обер-прокурор Святейшего синода князь Оболенский к этому лишь прибавил: „Ну и поповская, тоже недурно“. Возражений ни с чьей стороны не последовало, и Совет министров в благодушном настроении перешел к рассмотрению текущих дел. При обмене мнений по этим делам члены Совета неоднократно говорили: „Ну, теперь будет легче, с Государственной Думой мы это проведем“. Вскоре, однако, за сведениями о сословной принадлежности избранных в члены Думы стали поступать сведения об их партийной принадлежности». Оказалось, что большинство их — кадеты, которые, по общему мнению, должны были пагубно влиять на крестьян. «Витте по мере выяснения истинного состава Государственной Думы становился чернее тучи, вновь выказывал признаки повышенной нервности и запальчиво объяснял результаты выборов деятельностью Дурново, приписывая их крутым мерам в смысле подавления революционного движения. Предположение это было неверное, ибо как могли действия Дурново, почти всецело сосредоточившиеся в городах, повлиять на настроение сельских масс, поставлявших подавляющее большинство выборщиков. Причина была, конечно, другая, а именно широко распространявшееся кадетами обещание дать крестьянам землю в любом размере, причем об условиях ее получения благоразумно умалчивалось. Однако Витте, по-видимому, искренне верил, что виноват Дурново. Полученные Витте приблизительно в это же время сведения о высылке в административном порядке до 45 тысяч человек укрепляли его в этом мнении».

«Оставаться пешкой в руках генерала Трепова и великого князя Николая Николаевича я не могу», — заявляет Витте. Конечно, фактор выборов, их исхода был в преддумский сезон решающим. Но он действовал опосредованно, преломляясь в сознании конкретных лиц, участников событий, смешиваясь с их собственными расчетами, в том числе и карьеристскими. Для «государственных столпов» важно прежде всего не допустить просчета, не пострадать лично, «не погубить себя». Предстоящая встреча с Думой, крестьянской по составу и кадетской по настроению, многих не могла не страшить. Эта перспектива внушала опасения премьеру. Ведь от былой осенней его популярности среди кадетов и следа не осталось к весенней распутице. У кадетов было основание считать, что именно они свалили премьера, что павший — «их жертва». Конечно, выясняя причины смены кабинета (смены правительственного курса?), надобно учитывать и раскладку сил в царском окружении. Камарилья придворная всегда чутко реагирует на изменение ситуации и ловко ловит ветер в свои паруса. Одним из главных инициаторов отставки Витте был генерал Д. Ф. Трепов. Его порученцы вели переговоры с Горемыкиным о том, чтобы предложить царю его кандидатуру на пост председателя Совета министров.