Государственная Дума Российской империи, 1906–1917 гг.

Вместе со Столыпиным в состав правительства вошли такие открытые сторонники сотрудничества с Думой, как: министр иностранных дел А. П. Извольский, министр финансов В. Н. Коковцов и, в то время либерально настроенный, министр юстиции И. Г. Щегловитов. В общественном мнении это были либеральные сановники, и они заняли ключевые посты в новом кабинете.

Нельзя, конечно, забывать, что это первое правительство, призванное найти новые пути для управления государством в условиях конституционного по существу законодательства, возглавил типичный представитель старой петербургской бюрократии И. Л. Горемыкин. Таковым он слыл в общественном мнении. Таковым он и вошел в историческую литературу. Но это вовсе не означает, что он выглядел таковым в глазах императора.

Когда В. Н. Коковцов в переговорах с Николаем II о своем вхождении в состав правительства указал прямо, что он считал «Горемыкина мало подходящим для настоящей минуты…», и высказал опасение о нежелании Ивана Логгиновича «сблизиться с представителями новых элементов в нашей государственной жизни», царь ему ответил, что, зная преданность Горемыкина, он уверен: с этой стороны не может быть никаких «сюрпризов», и дал понять, что Горемыкин может быть в любой момент заменен, иначе говоря, он является главой переходного правительства.

Как показали дальнейшие переговоры, вопрос о замене Горемыкина действительно вставал, и не раз, кандидатами на его место были: председатель Думы кадет Муромцев, октябрист Шипов и Дурново, другие лица, и, что самое интересное, весьма разных убеждений.

На личности Горемыкина царь остановился не сразу. Ему указывали и на других. Николай в этих целях принял и беседовал с некоторыми видными деятелями, слывшими лидерами оппозиции; среди кандидатов в министры и даже премьеры имена видных деятелей, земцев, предпринимателей, ученых (Шипова, Гучкова, Таганцева, Трубецкого, Кони, Муромцева, на последнего обращал царское внимание граф Сольский).

Похоже, что император стремился вырваться из круга столичной бюрократии — этого традиционного поставщика как для придворной, так и чиновничьей службы, привлечь к власти представителей иных сфер, прежде всего поместного, провинциального дворянства, лучше «столичных шаркунов» знавших жизнь. Тем паче что в этой среде крупных земских оппозиционных деятелей было немало знатных аристократов, известных родов. Правда, теперь они были уже не в гвардии, не при дворе, а заседали в земских и городских управах, в вузах, служили музам (Трубецкие, Долгорукие, Шаховские, Оболенские, Шереметьевы и т. д.).

Представителем этого земско-поместного элемента и был в новом правительстве П. А. Столыпин. В этом плане представляется не случайной и кандидатура «Горемыки». Конечно же, не только его ультрамонархизм и безупречное исполнение этикета, оцененное императрицей, как полагали некоторые современники, были главной причиной его вторичного возвышения, хотя и воспитанность не следует сбрасывать со счета. Тогда ее ценили, замечали и отмечали. Воспитанность как выражение личной чести и благородства, но еще более — уважения этих качеств у других лиц. И все же главным было другое: император ценил в Горемыкине качества государственного деятеля, те подходы к решению важнейших проблем, которые отсутствовали у Витте. Николай II полагал, что Горемыкин найдет общий язык с новым земским элементом, уже завоевавшим господствующие позиции в Думе, которая грядет. Что характерно для Горемыкина: земство — да, а конституция — нет. Земство надо расширить, укрепить, сделать всероссийским и т. д. Это царь в старом слуге престола ценил. Неприятие западного парламентаризма их особенно сближало. Забегая несколько вперед, отметим, что царь не ошибся в преданности Горемыкина. Но похоже, за то десятилетие, что прошло со времен удаления его с поста министра внутренних дел (а это был ведущий пост, равный положению первого боярина), Горемыкин стал не только старше, но и упрямее. Слывши учтивым и внимательным при царском дворе, он совсем иным обернулся даже перед собственным кабинетом.

Его министр А. П. Извольский (либерал, франкофил) называл Николая II «центральной фигурой сопротивления, организованного в целях защиты монархического принципа от домогательств Думы».

Характерно, что новый министр иностранных дел считает отставку Витте ошибкой и дает следующую характеристику правительства Горемыкина:

«Странное сборище чиновников представлял из себя этот кабинет; они не были связаны ни общими интересами, ни общей программой, если исключить их антипатию к новому порядку вещей, особенно к принципу ответственного правительства.