Государственная Дума Российской империи, 1906–1917 гг.

По столице (весной 1906 г.) кружила молва, что тут не обошлось без влияния императора Вильгельма. С этим кузеном царь регулярно обменивался письмами (от «Ники» к «Вилли» и обратно), но в душе его недолюбливал, императрица же вообще дух Вилли не выдерживала. Кузен был большой любитель давать непрошеные советы¹⁵. Его влияние не исключено, но не оно было решающим. Выше уже отмечалось, что император отступил по прямому настоянию великого князя Николая Николаевича, за которым стояло требование аристократической гвардии, столичного дворянства, придворной камарильи (за малым исключением вроде генерала Д. Трепова, адмирала Дубасова, великого князя Константина Константиновича). Витте вначале, учитывая позицию царя, был громким сторонником этой программы «отчуждения» (Кутлера считали его ставленником), но затем круто развернулся, «сдал» министра и подготовил срочно новый законопроект, ловя в свои паруса новые ветры.

Правительство Витте пыталось провести свой аграрный законопроект до созыва Думы и не отчуждение помещичьих земель в пользу крестьянства составляло его суть. В марте на рассмотрение тогда еще не реформированного Государственного Совета был внесен законопроект, подготовленный особой группой в министерстве внутренних дел под руководством вице-министра В. И. Гурко. Речь в нем шла о предоставлении отдельным домохозяевам права выхода из общин и укрепления наделов в частную собственность с выделом их из общины и правом продажи даже и без согласия сельского общества («мира»). Однако в Государственном Совете до созыва Думы законопроект не прошел¹⁶.

Витте немедленно распорядился подготовить новую программу законодательства по аграрному вопросу для внесения ее в Думу. Он перечислил и ее основные пункты: право крестьян на выход из общины с укреплением надела в собственность, уравнение их с другими сословиями в отношении имущественных, гражданских прав в области управления и суда. Крестьянское надельное землевладение должно было стать индивидуальным с введением вместо семейной, личной собственности на надельное имущество. Предусматривались также меры для передачи крестьянам покупаемых правительством земель через Крестьянский банк и земель разорившихся помещиков.

На Особом совещании (начало апреля) премьер убеждал царя издать манифест о земле (с Думой или без нее, но поскорее), «или все крестьянство встанет против верховной власти». И в столичных салонах знать обсуждала подобные замыслы и планы премьера («будет манифест о земле»)¹⁷. Характерно, что на прямые вопросы влиятельных и богатых собеседников, что же делать с аграрным вопросом, с дедовскими вотчинами, Витте «нервно отвечал: продавать землю через Крестьянский банк!». Это и есть главное в замысле Витте — сделать землю предметом купли-продажи, ничем не ограниченной. Это ведь вечная хрустальная мечта великих комбинаторов.

В позиции Витте по аграрному вопросу поражает утилитаризм, доходящий до цинизма, до выдвижения взаимоисключающих предложений, в зависимости от ситуации и собеседника. Он любил развивать мысль, что можно принять любые кадетские предложения о земле, ибо они все неосуществимы, и кадеты это сами хорошо знают, и жизнь заставит их отказаться от предвыборных обещаний. В Думу попадут лица, которые на первое место поставят крестьянский вопрос. Но засим в самой Думе составится большинство, которое, по цифровым данным, скажет, что наделение крестьян землею невозможно. В настоящее время этот вопрос кадеты замалчивают, а в Думе они сами откажутся от своего проекта, так как поймут, что осуществить его невозможно. «Сама Дума отвергнет этот проект. Даже если бы этого не случилось, — заявлял граф, — Государственный Совет его отклонит, наконец — государь не утвердит». Надобно признать, что Витте был недалек от истины, подозревая кадетов в неискренности. Их лидеры допускали возможность серьезной коррекции своей аграрной программы в случае прихода к власти, то есть снижения доли отчуждаемых земель; повышения выкупа и пр.¹⁸