Государственная Дума Российской империи, 1906–1917 гг.

Дурново ухватился за мысль Ерогина, и губернаторам послана была тайком телеграмма прощупать избранных в Думу крестьян и тех, которые поосновательнее, направлять к Ерогину. Странное ли стечение обстоятельств, или умысел тут был, или неопытность, но распоряжение это получило огласку на месте по Саратовской губернии, где губернатор П. А. Столыпин стал приглашать избранных в Думу крестьян к себе через урядников. Для того чтобы Ерогину было где встречаться и столковываться с крестьянами, устроены были для последних дешевые квартиры. Затея, однако, не удалась, так как Ерогин оказался человеком неподходящим, да вдобавок и весьма ограниченным. Мужики скоро от него отхлынули и попали в другие тенета»²⁴.

Этот эпизод автор, похоже, излагает однобоко. Из других источников видно, что он и сам имел самое прямое отношение к попытке «обработать» мужиков.

Как видно из дневников А. В. Богданович, вопросу о квартирах для депутатов-крестьян власти придавали большое значение, к делу были подключены руководители Министерства внутренних дел, петербургский градоначальник. Дело поддержал премьер. В салонах оживленно обсуждали все детали начатого за две-три недели до открытия Думы.

16 апреля Богданович записывает: «Из разговора Лауница В. Ф. (петербургского градоначальника) про Дурново вывела заключение, что у него не все творится так, как бы следовало, что его взял в руки Крыжановский, его товарищ, вернопреданный Витте, который действует только согласно приказаниям Витте. После того как Лауниц, по его словам, четыре раза обращался к Дурново насчет квартир для членов Думы — крестьян, на днях Дурново ему сказал, что получил письмо от Гучкова из Москвы насчет этих квартир и что надо их устроить. В тот же вечер Лауниц распорядился, чтобы это было сделано, и квартиры на другой день были готовы — для малороссов была найдена квартира с обычной им обстановкой, для белорусов — тоже и т. д. На другой день Лауниц доложил об этом Дурново, который ему сказал, что он поспешил, что про это дело квартир он переговорил с Крыжановским, который взялся за него, что потребовалось много денег, которых у Дурново нет, поэтому Крыжановский был у Витте, который уже дал на квартиры 140 тыс. рублей, на эти деньги уже наняты роскошные квартиры. Нашумели с этим делом на весь околоток, чего следовало избежать. К этим квартирам Крыжановский приставил чиновника. Все эти квартиры будут отдаваться даром членам Думы. Лауниц высказал Дурново и Крыжановскому, что при этих условиях он отказывается от задуманного им плана квартир, а то, что придумано Крыжановским, никуда не годится. Как у вас тупо распоряжаются! Вечером Лауниц сказал, что Дурново отстранил Крыжановского и дело это наладилось» (курсив мой. — А. С.)²⁵.

Через четыре дня новое уточнение: «Пока еще не выяснено насчет Витте окончательно — уходит ли он или остается. История с домом, нанятым Крыжановским с чиновником Ерогиным для членов Думы, разбирается теперь либеральной прессой в смысле гнусной правительственной опеки. Все приехавшие члены Думы отказались от предложенных им даровых квартир, желают самостоятельно и поместиться, и действовать. Ходят слухи, что Горемыка уже формирует кабинет. Назначение Горемыки не считается серьезным, говорят, что он не Витте, qu’il ne peut pas faire tete a la Douma, что Дума его и весь его кабинет быстро сплавит. Идет теперь в министерстве двора рассуждение — быть ли царю на открытии Думы в порфире и короне или нет» (курсив мой. — А. С.).

«Вернемся к баранам». Похоже, дело с общежитием намеревались поставить на широкую ногу. В губернии, где особо было сильно влияние левых, оппозиционных партий, были посланы руководящие чины Министерства внутренних дел. Крестьян-депутатов Думы на беседы с прибывшими чинами вызывали через полицию повестками, что, естественно, сразу же вызывало подозрение. Некоторые губернаторы, например Столыпин в Саратове, осуждали всю эту затею. Дело получило громкую огласку. Крестьяне по прибытии в столицу получили от «доброжелателей» надлежащую информацию. Общежитие было прозвано «еропинской живопырней», крестьяне разбежались из него с громким непочтительным хохотом: «Еропинская живопырня» (историческая комедия в двух актах с эпилогом) поучительна.

На заре русского парламентаризма, на этапе становления «правовой государственности» правящая бюрократия смекнула: если нечего предложить народу для удовлетворения его нужд, надобно скупать на корню его представителей в парламенте.

В 1906 г. крестьянские депутаты («темные», «невежественные») эту затею с треском провалили. Работа Думы пошла по иному сценарию. Но вряд ли другой план действий принадлежал крестьянам-гостям в царских чертогах, скоро мы увидим, кто правил бал в Таврическом.