Государственная Дума Российской империи, 1906–1917 гг.

Как оценить работу Первой Думы? Ближе к истине, похоже, те современники и исследователи, которые считают, что Дума потеряла чувство реальности и пыталась, используя революционный фактор, немедленно ввести парламентарный строй, взять в свои руки всю полноту власти, не только законодательной, но также исполнительной. Она поставила себя как бы вне и выше существующего строя, она открыто, с вызовом нарушала Основные законы, считаясь не с правом, а исключительно со взглядами на природу народного представительства, выплавленных в тигле кадетов. Известный историк-публицист профессор В. И. Герье, издавший по горячим следам книгу о Первой Думе, писал: «Она стала на почву нового права, называемого на простонародном языке — захватным правом. Императору отводилось почетное положение мраморной статуи в завершенном храме, от имени которого жрецы произносили бы народу свою волю»³. На сходной позиции стоит С. Ольденбург: «Дума хотела в другой форме продолжить революцию»⁴.

Первая Дума считала себя выражением народного гнева, народных, общенациональных интересов, наделенной мандатом народа, и многие думские деятели ставили себя выше императорского правительства. Пример подал Муромцев, отказавшийся сделать первым визит предсовмину Горемыкину, сославшись на пример Франции, где председатель парламента стоит в иерархии должностей и чинов непосредственно за президентом, где парламент формирует кабинет министров, но в России этого права у Думы не было. Преувеличенное представление о своей власти проистекало у некоторых депутатов не только от незнания парламентарных, конституционных правовых тонкостей, но и от обычного житейского тщеславия.

Раздутое самолюбие «демократов» в этом отношении не уступает, а зачастую превышает монаршее. При этом частные предложения вносили с высокой трибуны от имени народа. Еще более в ходу было слово «революция», одни ее именем клялись, другие запугивали и предупреждали. Словом, демагогов от народовластия и революционных трибунов хватало. И все же при всех этих издержках юности русского конституционного строя Первая Дума показала стране, да и правительству, что нарождающееся народное представительство, пусть и не совершенное, избранное путем далеко не демократичного закона, было «не намерено мириться с произволом и авторитаризмом исполнительной власти»⁵. К числу несомненных заслуг относится также завоевание Первой Думой права законодательной инициативы, успешная работа по разработке Наказа (внутреннего распорядка работы Думы), наконец, начало практических думских запросов высоким должностным лицам; не все в этой области было совершенным, удачным, но начало было положено и успешно продолжено, а в чем-то и завершено при Второй Думе. Словом, за 70 дней трудов и борьбы Первая Дума сделала немало. Она и погибла в борьбе, сгорев как факел.

* * *

Все обстоятельства роспуска Первой Думы не поддаются выяснению и поныне. Среди современников было распространено мнение, что виновником ее гибели был Горемыкин, что государь колебался в этом вопросе и даже отдал повеление приостановить публикацию указа о ее роспуске; повеление императора Горемыкин не исполнил, сославшись, что оно до него не дошло. Были разговоры о том, что премьер, устав от трудов, отправился на воскресный отдых, приказал прислуге его не тревожить. Глубокий сон престарелого премьера всему виною. Не исключая полностью этой версии (она в традициях наших державных лиц — засыпать в самое неподходящее время), надобно заметить: документы говорят, что именно Николай II был инициатором роспуска Думы, главным лицом в этой трагедии. (Различные ее сценарии даются ниже. — А. С.)

История разгона Первой Думы и Выборгского манифеста наполнена внутренним драматизмом, борьбой различных тенденций, колебаниями императора, упорством «непримиримой» оппозиции (кадетов), упустивших не одну возможность достижения разумного компромисса с «исторической» властью. В наличии и полярная противоположность общей оценки первого парламента. Одна принадлежит «просвещенному» С. Е. Крыжановскому: «Ужас! Это было собрание дикарей!» Другая — академику В. О. Ключевскому, отметившему умеренность господствовавшего в Думе настроения и особенно ту быстроту, с которой в народе сложился «взгляд на Думу как на надежный орган законодательной власти».