Государственная Дума Российской империи, 1906–1917 гг.

Оправдало ли себя чрезвычайно-указное законотворчество, так широко использованное в междумский сезон? Неудача в попытке привлечь в свой кабинет Шипова, Львова, Кони, а еще более неудача на думских выборах говорят сами за себя. Ведь и на исходе XX в. вопрос о чрезвычайно-указной практике стоит по-прежнему остро. Пример России, как и других стран, убеждает, что обыкновенный законодательный порядок обсуждения в представительных учреждениях не приспособлен к переломным эпохам, «обновлению жизни». Различные формы и виды демократии вынуждены в этих условиях прибегать к исключительным полномочиям. Статья 87 как раз была одной из таких процедур. Принципиальное ее осуждение является чистым доктринерством, противоречащим требованиям жизни. Но все-таки должно признать, что если этими законами такая цель ставилась, то она не была достигнута и что расчеты на то Столыпина показали непонимание им социальной психологии и некоторых важных правовых проблем.

Во-первых, наиболее серьезные из законов, подготовленных им, не могли дать благотворительных скорых результатов именно потому, что должны были бы очень глубоко проникнуть в народную жизнь. Типичный образец — Закон 9 ноября о выходе из крестьянской общины. Нужны были годы, а не месяцы, чтобы выгода его была всеми уяснена. (Если она вообще была?!)

Во-вторых, в условиях обостренной политической ситуации рискованно было касаться наболевших вопросов. А. Токвиль недаром указывал: «Самый опасный момент для дурного правительства наступает тогда, когда оно начнет исправляться». Именно тогда начинается сравнение того, что дают, с тем, чего требуют, и с тем, что другие легко обещают. Наиболее яркий пример — аграрные законы Столыпина. Правительство хотело удовлетворить земельные нужды крестьян, передав несколько миллионов десятин Крестьянскому банку для продажи крестьянам. Это дало повод требовать уже не продажи, а безвозмездной раздачи этих земель, обещать крестьянам не только казенные, но и помещичьи земли, настаивать на принудительном их отчуждении и т. п. Как государственная программа план Столыпина был дальновиднее планов подобного рода, но как «электоральная» платформа он не оправдывал ожиданий крестьян¹⁷. Поэтому проводить свои аграрные законы с целью умиротворения было наивно. Столыпин только оттолкнул ими от правительства «крестьянские массы» и отдал их в руки опасной для него социальной демагогии. Это не значило, что нужно было вовсе от них отказаться. Но от них нужно было ждать не успокоения, а нового взрыва страстей, и это учитывать. Власть сделала наоборот, дополнив свой пакет указов введением военно-полевых судов.

Среди проведенных законов были, конечно, такие, которые не вызывали в широких массах пристрастного осуждения. Таковы, например, законы о старообрядческих общинах. Остальные лишь подливали масла в огонь. Столыпин не учел в полной мере ресурсов беспринципной партийной борьбы, которая лучшие его намерения повернула против него, и не только могла, но и сделала это под сводами Таврического дворца. История Думы есть печальная повесть о крахе надежд Столыпина быть премьером конституционной монархии. Но это уже предмет специального рассмотрения.

Примечания

¹ Николай II не имел личного секретаря, сам вел свою переписку и поддерживал личный архив в надлежащем порядке. Его переписка с П. А. Столыпиным, состоящая из записок и писем Николая Романова к Столыпину и докладов Столыпина, хранилась в Царскосельском Александровском дворце. Записки и письма Николая, все собственноручно написанные, частью чернилами, частью карандашом, собраны в особой кожаной папке, имеющей на первой странице надпись карандашом «Ц. С. Алекс. Дворец, Советский кабинет, кованый сундук». Бумаги П. А. Столыпина были взяты из этого архива из папок: «Государственная Дума» (Дело № 515). Все письма написаны от руки собственноручно Столыпиным. Переписка опубликована в «Красном архиве» в 1924 г. Т. 5.

² См.: К истории аграрной реформы П. А. Столыпина. Всеподданейший доклад Саратовского губернатора // Красный архив.

³Маклаков В. А. Власть и общественность. Т. 2. С. 250; Он же. Вторая Государственная Дума. С. 11–14; Милюков П. Н. Три попытки. Париж, 1921. С. 87; Воспоминания. Т. 1. С. 406–411.

⁴Витте С. Ю. Воспоминания. Т. 2. М., 1960. С. 493.

⁵ Этот текст, им написанный, был вложен в конверт с самыми ценными бумагами, для сына.

⁶Шипов Д. Н. Воспоминания и думы о пережитом. М., 1918. С. 461.

⁷ Там же. С. 471; Милюков П. Н. Три попытки. С. 80.

⁸ Красный архив. 1924. Т. 5. С 102–103; Шипов Д. Н. Воспоминания и думы о пережитом. С. 473; Милюков П. Н. Три попытки.; Самодержавие и либералы в революцию 1905–1907 гг. / Предисл. С. М. Дубровского. М.; Л., 1925; Тютюкин С. В. Июльский политический кризис 1906 г. в России. С. 125–163.