Государственная Дума Российской империи, 1906–1917 гг.

⁹Ключевский В. О. Письма. Дневники. Афоризмы. М., 1968. С. 202–204.

¹⁰ Там же. С. 200.

¹¹ Красный архив. 1924. Т. 5. С. 103. См. также: Маклаков В. А. Вторая Государственная Дума. С. 21–22.

¹² Красный архив. Т. 5. С. 105.

¹³ Аграрный вопрос в Совете министров. С. 63.

¹⁴ Император распорядился передать алтайские земли, находившиеся в его личном владении. Но удельные земли, как собственность всей императорской фамилии, он мог передать на нужды аграрной реформы только с согласия великих князей и княгинь. Они же на безвозмездную передачу земель, как того желал Николай II, не согласились. Особо упорствовал великий князь Владимир Александрович.

¹⁵ Письмо впервые опубликовано в журнале «Былое» (1917. № 5–6), позже в «Красном архиве» (1924. Т. 5. С. 103–105).

¹⁶ Этот вопрос был рассмотрен в предыдущих статьях данного цикла. Добавим, что интересные свидетельства на сей счет содержатся в воспоминаниях В. А. Маклакова: «Власть и общественность» и «Первая Государственная Дума».

¹⁷Маклаков В. А. Вторая Государственная Дума. С. 39.

Противоборство Думы с правительством

Заседания Второй Думы открылись 20 февраля (6 марта) в здании Дворянского собрания после восьмимесячного бесконтрольного правления кабинета Столыпина. В Таврическом дворце в зале заседания с потолка рухнула штукатурка вместе с люстрами, к счастью, никто не пострадал¹.

За время работы с 20 февраля по 2 июля 1907 г. Вторая Дума провела 51 заседание (четыре раза заседала дважды в день). Первые четыре ушли на организационные вопросы, выборы Совета Думы, еще три ушло на обсуждение Наказа (внутренний распорядок работы и штаты Думы). Строго говоря, политическая деятельность Думы началась с пятого заседания, с выслушивания Декларации председателя Совета министров. Ответом на декларацию Столыпина, изложившего широкий план реформ, представя в полное распоряжение и добрую волю к сотрудничеству, и результаты труда правительства, явилось не обсуждение предложенных законов, а требование кадетов немедленно отменить военно-полевые суды и предложение трудовиков создать особую комиссию Думы для помощи голодающим. (Это было благородно, но неисполнимо, ибо Дума не могла подменять исполнительные органы.) Однако эти вопросы поглотили четыре заседания. Несколько ушло на обсуждение запросов и правительственных законов, принятых в междумский период.

Характерно, что с ответом на декларацию правительства выступил социал-демократ меньшевик Ираклий Церетели («не окончивший университетский курс, сотрудник грузинской газеты, князь, сын классика грузинской литературы», как аттестовала его печать). Его речь содержала открытый призыв к политическому насилию: «Правительство подчинится только силе. Мы обращаемся к народному представительству с призывом готовить эту силу!» Напоминая громкое заявление Набокова в Первой Думе и еще более усиливая его, грузинский социалист под аплодисменты левых и крики возмущения справа воскликнул: «Мы говорим в единении с народом… Законодательная власть да подчинит себе власть исполнительную!»

Центральный вопрос — а это, конечно, аграрно-крестьянский — поглотил десять заседаний, он обсуждался одновременно с рассмотрением государственной росписи доходов и расходов (бюджета, которому было посвящено четыре заседания). Последние три заседания заняла реформа местного суда (проект, подготовленный фракцией кадетов), она обсуждалась уже в предгрозовой атмосфере, когда над Думой висела угроза роспуска. Такова общая схема работы Думы: уже этот перечень свидетельствует об острой конфронтации думского большинства с правительством.

Насколько торжественным было открытие Первой Думы, настолько буднично прошло 20 февраля 1907 г. открытие Второй. Правительство заранее знало, что в случае неработоспособности этой Думы она будет распущена и избирательный закон будет на этот раз изменен (проект был готов). А население мало интересовалось новой Думой.

«После совершения молебствия², — говорится в стенографическом отчете Государственной Думы (сессия II — заседание первое, второе 20 февраля 1907 г.), — заседание началось в 1 час пополудни по вступлению на председательское место назначенного высочайшим указом для открытия заседания Государственной Думы действительного тайного советника Голубева». Последний оглашает именной высочайший указ от 14 февраля. При упоминании высочайшего имени правые депутаты по инициативе Крупенского (от Бессарабской губернии) провозгласили здравицу императору, однако не были поддержаны большинством депутатов (отчет скрывает это обстоятельство). Затем председательствующий Голубев просит государственного секретаря прочитать торжественное обещание для членов Думы и выслушать слова присяги (обещания) стоя. По этому обещанию депутаты клялись «хранить верность Его Величеству Императору и Самодержцу Всероссийскому, памятуя о благе и пользе России». Листы с присягою были розданы для подписи каждому депутату, и после их подписи Дума перешла к избранию своего председателя³.