Государственная Дума Российской империи, 1906–1917 гг.

В заседании 22 ноября 1909 г. был принят переход к постатейному чтению проекта. Все пожелания и все формулы перехода, внесенные различными фракциями, были отклонены, в том числе и формула кадетской фракции, в которой указывалось, что указ 9 ноября, изданный с нарушением статьи 87, противоречит интересам малоземельных и малосостоятельных крестьян, препятствует правильному разрешению земельного вопроса и тормозит правильное землеустройство крестьян, закрепляя вредную в хозяйственном отношении форму чересполосно-лично-общинного владения.

Из отдельных статей наибольшие прения вызвали первые статьи закона начиная с первой, которая в редакции комиссии гласила, что общества и селения, у коих не было общих переделов со времени наделения их землею или же в продолжение 24 лет, предшествовавших изданию настоящего закона, признаются перешедшими к наследственно-участковому владению. Статья эта вызвала целый ряд возражений и указаний на то, что она закрепляет фактическое владение и что отсутствие переделов в течение 25 лет еще не означает фактического перехода к личной собственности. К статье был внесен целый ряд поправок, но они не были приняты. Жажда как можно скорее разрушить общину и насадить хуторское хозяйство привела к тому, что даже очень скромная поправка октябриста Гузя, выражавшая пожелание, чтобы на местах при применении указа 9 ноября со стороны подлежащих учреждений не было никаких понуждений как к выходу из общины, так и к расселению на хутора, была отклонена большинством октябристов и правых³.

Обширные прения вызвала и статья 2, в которой говорилось, что в упомянутых в статье 1 обществах и селениях участки, состоявшие ко времени издания настоящего закона в бесспорном постоянном пользовании отдельных домохозяев, признаются личной их или общей с боковыми родственниками собственностью. В данном случае спор шел, по существу, о существовании так называемой семейной собственности, и наиболее решительным противником этой семейной собственности, якобы отдающей все взрослое крестьянское население в опеку своим детям, выступил товарищ министра внутренних дел Лыкошин, защищавший указ 9 ноября в Думе. Правительство, заявил он, считает принятие принципа личной собственности безусловно необходимым и думает, что если бы была введена семейная собственность, то это было бы худшим игом, чем иго общины. В защиту этой же статьи, доводившей принцип личной собственности до крайности, выступил и П. А. Столыпин, доказывавший, что надо дать крестьянину власть над землей, надо избавить его от кабалы отживающего общинного строя. Отстаивая личное право домохозяина распоряжаться землей, Столыпин говорил, что, когда мы пишем закон для всей страны, надо иметь в виду разумных и сильных, а не пьяных и слабых⁴. Что правительство и сделало, проведя в порядке статьи 87 закон 9 ноября. И свою речь П. А. Столыпин закончил словами: «Применением к земле личного труда и личной собственности необходимо поднять нашу обнищавшую землю, так как земля — это залог нашей силы в будущем».

К статье 2 была внесена целая масса поправок, и было даже предложение произвести по ней поименное голосование. Но все поправки были отклонены, и статья 2 была принята в редакции земельной комиссии.

Из остальных статей проекта наибольшие прения вызвали статьи 2–5 отдела 3, в которых шла речь о закреплении за выделяющимся излишков земли, находящихся в его владении, сверх причитающихся ему разверсточных единиц⁵. После прений была принята редакция, предложенная Дмитрюковым (октябристом), совершенно уничтожавшая всякую оплату излишков и действительно обездоливающая иногда общину в пользу отдельного крепкого мужика. Редакция статьи 2 отдела 3, предложенная Дмитрюковым, гласит: «За домохозяином, заявившим требование о выделе, укрепляются все участки общинной земли, состоящие ко времени подачи заявления в его бесспорном, постоянном (неарендном) пользовании».

Дальнейшие статьи проекта не вызвали уже столь обширных прений, и первое постатейное чтение было закончено 4 февраля 1909 г.

Дополнение к закону 9 ноября, внесенное Министерством внутренних дел и трактовавшее об ограничении скупки наделов со стороны отдельных лиц, обсуждалось 20–21 февраля 1909 г. Ограничение было установлено в размере шести высших или указных наделов (по Положению 1861 г.), а в тех местностях, где эти наделы не существуют, в размере 25 десятин. Все поправки отклонялись.