Государственная Дума Российской империи, 1906–1917 гг.

Наконец, в январе 1912 г. страховые законопроекты были приняты Думой и поступили на рассмотрение верхней палаты. Государственный Совет одобрил их в мае 1912 г., и с июня они начали действовать.

В оценке страховых законопроектов, на принятие которых ушло семь лет, среди современников, а позже исследователей наблюдается большой разброс мнений. Одни считают, что Россия приняла самое передовое, небывалое в мире социальное страхование, другие — что страховые учреждения были отданы на произвол чиновников и полицейских. Истина, по-видимому, где-то между этими крайними суждениями. Для того времени эти законы были явлением неординарным и могли послужить неплохой основой для полного решения рабочего страхования, во всяком случае, это был крупный шаг в правильном направлении.

Прежде всего, следует при оценке этих решений правительства, получивших одобрение обеих палат (случай редкий в тогдашней практике законодательства), отметить, что новые законы отменяли все прежние решения властей по рабочему вопросу. Конечно, страхование рабочих от несчастных случаев охватило только индустриальных рабочих, то есть занятых на предприятиях фабрично-заводской, горной и горнообрабатывающей промышленности; они не распространялись на строительных и сельскохозяйственных пролетариев, а также на ремесленников и наемный персонал сферы услуг. Подсчитано, что под действие закона подпадало где-то около шестой части рабочих, лиц наемного труда. Закон обеспечивал пострадавшим получение пособия в размере двух третей заработка.

Для выплаты этих пособий учредилось специальное учреждение — страховое товарищество (общество), которое создавали предприниматели определенного района, привлекшие соответствующих специалистов (агентов по соцстраху, врачей и пр.). Эта мощная организация не только ограждала, обеспечивала нужды пострадавших, но и помогала противостоять против произвола одинокому пролетарию, получившему увечье.

Страховое товарищество распоряжалось всем денежным фондом, образуемым из взносов как самих рабочих, так и предпринимателей. Вводилось обязательное страхование рабочих, их взносы и составляли так называемые больничные кассы, но закон обязывал и предпринимателя вносить свою долю в больничную кассу; она должна была составлять не менее двух третей от общей суммы рабочих взносов. Каждый рабочий отчислял от своего заработка примерно около 2 %. В случае болезни рабочий получал пособие, составляющее до двух третей его зарплаты в течение полугода. Предусматривались также пособия работницам по беременности: до двух третей зарплаты на месяц после родов. В случае смерти кормильца семья получала пособие, равное месячному заработку усопшего.

Фактическим распорядителем денежных фондов соцстраха являлся хозяин предприятия, касса находилась в его руках на тот случай, чтобы забастовщики не смогли превратить больничную кассу в стачечный фонд. Общее собрание членов больничных касс законом не предусматривалось, оно было заменено собранием уполномоченных от персонала, которое работало под председательством хозяина предприятия. Создавалось правление кассы из нечетного числа членов, причем перевес в один голос имели представители рабочих перед «хозяйской стороной».

Но пожалуй, самое главное состояло в том, что дело социального страхования ставилось под плотный контроль правительства. Оно действительно решалось «по-государственному». Во главе этой системы больничных касс страховых обществ, собраний уполномоченных и пр. ставился Совет по делам страхования, работавший под председательством министра торговли и промышленности. Он был задуман как всероссийский контрольный орган, призванный обеспечить соблюдение разумного компромисса между интересами труда и капитала, соблюдения общегосударственных нужд. На местах, в губерниях создавались губернские присутствия этого Совета по делам страхования, на них председательствовал губернатор и членами присутствия являлись прокурор окружного суда, жандармский начальник, управляющий казенной палаты, врачебный инспектор, старший фабричный инспектор, окружной старший горный инженер, а также по одному представителю от губернского земства, городской Думы и по два представителя от предпринимателей и от больничных касс. Иными словами, решения принимались губернским высшим чиновничеством. Но было ли оно полностью беспристрастным? Во всяком случае, говорить о полной самостоятельности страховых учреждений вряд ли возможно.

Все вышеизложенное дело, затянувшееся на семь лет, все же свидетельствует, что и трудные проблемы можно было решать по-государственному, достигать разумного компромисса путем организации делового сотрудничества всех структур, всех ветвей власти: Совета министров, соответствующих министерств с одной стороны и обеих палат русского парламента с другой.