Государственная Дума Российской империи, 1906–1917 гг.

Несмотря на обилие в Думе высокообразованных специалистов, даже в кадетской профессорской партии не оказалось ни одного знатока финансового права, крупного специалиста по бюджету. И когда Министерство финансов представило в Думу Государственную роспись доходов и расходов, среди кадетов произошло некоторое смущение. Положение спас представитель от Воронежа депутат А. И. Шингарев — опытный земский деятель. По профессии он был земским врачом, этот тип русского интеллигента, верного своему долгу, бескорыстного служения добру, общественному благу превосходно описан Чеховым. Вскоре Андрей Иванович Шингарев завоевал авторитет едва ли не среди всех фракций Думы, и даже его вечный оппонент, министр финансов Коковцов, относился к нему с уважением. Шингарев опирался в своей работе на помощь экспертов, приглашенных его фракцией для оценки специальных статей росписи. Но все же сказывалось отсутствие специальной подготовки, и он предпочитал говорить по общим вопросам, о направленности правительственной финансовой политики, о недостаточности средств, выделяемых на развитие культуры и просвещения, о несправедливом распределении налогов, о поднятии народных производительных сил. Журналисты, освещавшие работу Думы, а по своим убеждениям это были люди левее кадетов, исключая, конечно, корреспондентов суворинского «Нового времени» (Меньшикова и др.), сравнивали речи Шингарева с лекциями преподавателей народного университета имени Шанявского. Коковцов умело отстаивал позиции правительства, досконально зная финансы, обладая изумительной памятью, он выплескивал из глубины своего ума такие данные, такие подробности сложнейшего бюджета империи, что приводил слушателей в невольное изумление. Современники вспоминают, что он без особых усилий отбивал выпады Шингарева, своего «любимого противника», но, бывало, и земскому врачу удавалось «уколоть министра». На эти словесные поединки съезжался «весь Петербург»¹.

Эти интересные свидетельства современницы, опытного журналиста, подтверждаются и дополняются данными стенограмм думских заседаний.

Правильность общих бюджетных прений в Третьей Думе установилась не сразу и не без борьбы с правой стороной думского проправительственного большинства. Бюджет в целом начал обсуждаться только в третьей сессии, когда, несмотря на протесты крайне правых, рассмотрению отдельных смет стало предшествовать общее обсуждение росписи. Правые возражали не случайно, прения по общим вопросам, по направлению финансовой политики грозили всегда критикой правительства. В первую сессию общие прения начались 19 июня 1908 г. Председатель бюджетной комиссии М. М. Алексеенко указывал на необходимость увеличения культурных расходов и отметил те сокращения, которые были произведены бюджетной комиссией. А. И. Шингарев, подводя общие итоги, заявил в конце своей речи, что без хорошего управления никогда не будет хороших финансов². Во вторую сессию общие бюджетные прения происходили 16 февраля. А. И. Шингарев вновь указывал на отсутствие широких мер к подъему производительных сил страны и свою речь закончил словами: «Дума бессильна и уступчива, правительство по-прежнему без плана и ответственности, а страна в разорении». В конце прений Шингарев предложил формулу перехода, в которой говорилось о том, что государственное хозяйство России переживает тяжелый кризис, характеризуемый угрожающим ростом расходов на непроизводительные нужды, налоговым утомлением плательщиков, слабым развитием производительности страны, а существующая финансово-экономическая система, отличаясь отсутствием плана, оказывается бессильной справиться с критическим положением, и только более широкое удовлетворение культурно-производительных нужд населения и поднятие производительных сил страны в состоянии вывести страну из хозяйственно-экономического кризиса. Формула эта была Третьей Думою отклонена³.

При рассмотрении росписи на 1910 г. повторились те же прения и те же упреки. От имени фракции народной свободы А. И. Шингарев снова прочитал заявление, в котором указывал на отсутствие самостоятельного и независимого контроля, на «ограниченность бюджетных прав Думы, незаконность действий правительства, направленных к стеснению этих прав, на упорное нежелание его представлять думским комиссиям сведения по исполнению росписи, на недостаточное развитие культурно-производительных расходов, на крайний вред общей политики правительства, отражающийся в замедлении неотложных реформ» и т. д.⁴

То же содержание бюджетных прений в сущности было и в четвертую, и в пятую сессии. Впрочем, в этой последней сессии как председатель бюджетной комиссии, так и ораторы оппозиции подводили итоги работы, сделанной за пять лет. Они касались не только общего финансово-экономического положения страны, но также чисто правовых и технических условий бюджетной работы. Эти последние оставляли желать лучшего. Бюджетные (сметные) правила 8 марта 1906 г., изменения и отмены которых тщетно добивалось кадетское большинство Думы, остались в неприкосновенности, что весьма вредно отражалось на работе.