Государственная Дума Российской империи, 1906–1917 гг.

18 февраля на обсуждение был вынесен фракцией кадетов вопрос о желательности разработки двух законопроектов: о печати и неприкосновенности личности. Обосновывая действия фракции, ее оратор Ф. И. Родичев (его называли правой рукой Милюкова) напомнил, что давно правительство связывало реформы с установлением «успокоения». Последнее наступило, а реформ все нет, и нет места для разумной работы по реализации великих начал Октябрьского манифеста. К несчастью, революционеры правы — восклицал оратор: «Мы, то есть сторонники реформ, „остаемся в дураках“ перед теми, кто утверждал и утверждает, что с этой властью иначе как насилием не сладишь, ничего не поделаешь». При этих словах депутаты разразились криками: «Браво! Правильно!» Родичев закончил обращением к депутатам помнить о долге перед Россией и показать готовность на подвиг во имя народа русского⁴.

Другой оратор-кадет признал с горечью, что у нас самих, как и во всей стране, нет веры в возможность конституционных реформ. Защищая проекты, лидер партии Милюков произнес (на двух заседаниях) одну из самых длинных речей и сделал упор на то, что даже министр внутренних дел Маклаков («второй Николай»), известный своей неприязнью к Думе, «согласен с нашими основными положениями»⁵.

Один из оппонентов Милюкова не без иронии заметил, что напрасно он так доказывал и убеждал в необходимости самоочевидных истин, тратя драгоценное время, ведь каждая минута думского красноречия обходится в сотню рублей⁶. Обе заявки были признаны желательными и переданы для разработки проектов законов в думские комиссии, что означало их торжественное погребение.

27 февраля была признана желательной разработка весьма актуального законопроекта о свободе совести, предложенная кадетами. Решение о передаче дела в думскую комиссию для разработки проекта закона прошло практически беспрепятственно; затем Дума занялась обсуждением кадетского «законодательного предположения 32 членов Государственной Думы об изменении положения о выборах в Государственную Думу». Речь шла о введении всеобщего избирательного права — признать желательным это предположение означало осуждение избирательного закона от 3 июня 1907 г., по которому избиралась сама Четвертая Дума. Естественно, что пойти на самоупразднение Дума не могла. Выступая в прениях, Милюков, собственно, не защищал заявку своей фракции, а говорил о вмешательстве власти в выборы и о желательности создания специальной думской комиссии для изучения Положения о выборах и его совершенствовании, предлагая всем фракциям принять участие в этой комиссии⁷. Но когда оратор заговорил о насилии для «успокоения страны» и «спасении короны», он был лишен слова за выпады против верховной власти.

Октябристы предложили отклонить кадетский проект целиком без передачи в комиссию, их поддержали правые, но в ходе прений вмешались крестьяне-депутаты и дружно стали осуждать Закон 3 июня, называя его «не выбором в Думу, а убийством крестьянских прав»⁸.

Несмотря на повторное выступление Милюкова, Дума не приняла решение о желательности кадетского законопроекта, но в формуле перехода, предложенной от имени всех крестьян-депутатов, признавался «желательным пересмотр положения 3 июня в смысле расширения избирательного права и обеспечения свободы выборов от административных воздействий». Формула получила 166 голосов против 130⁹.

В отчете фракции кадетов это голосование оценено как крупная победа, ибо признана необходимость демократизации действующего избирательного права, говорилось о «сдвиге с мертвой точки» проблемы выборов и пересмотре закона 3 июня¹⁰.

Но реального сдвига ведь не произошло. И ближе к правде было решение октябристской фракции, считавшей необходимым до изменения закона «подготовить почву, поднять культуру населения, воспитать уважение к закону, создать сильную законную центральную и местную власти и т. п.» Исходя из этого фракция 17 октября «находила бесцельным разрабатывать теперь основные законопроекты о свободах, данных манифестом». Вставал вопрос о возможности создать авторитетную законную власть в центре и на местах, ликвидировать отстранение от управления, от участия в выборах основной массы граждан. Не правы ли были критики закона 3 июня, заявляя, что ста тысячам дворян дано право решать судьбу полутораста миллионов?¹¹