Государство и право в Центральной Азии глазами российских и западных путешественников. Монголия XVII — начала XX века

Освобождение монголов от уплаты налогов в пользу императорской казны отнюдь не означало аналогичной льготы в отношении собственных правителей. Путешественники отмечают, что монгольская знать («истинные помещики», как их характеризовал Н. Я. Бичурин) налогов не платила, тогда как остальные монголы, по сути, обладавшие лишь полусвободным статусом, платили налоги своим владетелям. Кроме того, они несли «земские повинности»: содержали почтовые станции, дороги и проч., а также снабжали призванных в армию земляков лошадьми, продовольствием и т. д.[346] В число налогоплательщиков не включались рабы, полностью зависимые от хозяев, и престарелые монголы, по возрасту освобожденные от несения воинской повинности, а также (как упоминалось выше) буддийское духовенство. В связи с этим при проведении переписей населения (которые каждые три года осуществляли сеймы монгольских аймаков) эти категории не включались в ведомости, передаваемые в Палату внешних сношений[347].

Несмотря на то что размер налогов был «точно определен законом»[348], исследователи неоднократно отмечают злоупотребления монгольских властей в налоговой сфере, произвольное установление имеющихся ставок и введение новых налогов и сборов. Так, согласно китайскому законодательству для монголов, в пользу местной знати с населения взимался натуральный налог: один баран с каждых пяти коров или 20 овец[349]. Однако каждый владетельный потомок ханского рода облагал своих подданных дополнительными налогами и сборами, носившими экстраординарный характер, включая как удовлетворение собственных нужд, так и уплату княжеских долгов (нередко весьма крупных) китайским купцам и ростовщикам. В результате с каждого хозяйства ежегодно взималось налогов в натуре, соответствующих от 50 до 150 лан серебра. А учитывая, что львиная доля этих сборов шла в пользу китайцев, получалось, что монголы Халхи, формально не платя налоги имперским властям, ежегодно отдавали китайцам около 3,5 млн лан серебра или до 20 % скота[350].

Как мы убедились выше, дары, которые монгольские князья должны были подносить маньчжурскому императору в качестве «дани» от вассалов, для них самих не только не были обременительны, но и обеспечивали им еще и выгоду за счет ответных даров со стороны императорского двора. Однако для рядовых монголов они являлись весьма тяжким бременем, поскольку именно с простонародья князья осуществляли поборы для приобретения даров и обеспечения своих поездок ко двору императора. Так, собираясь в Пекин к императорскому двору, на сейм или устраивая свадьбу, князь дополнительно взимал одну телегу с волом с каждых 10 юрт, один кувшин молока с трех дойных коров, один кувшин водки с пяти коров, один войлок с каждых 100 баранов. М. В. Певцов вспоминает, что один князь затребовал с подданных в связи с такой поездкой 5 тыс. лан серебра. Неудивительно, что порой князья прибегали к услугам китайских откупщиков, которые предоставляли им необходимые средства, потом с лихвой компенсируемые ими за счет подданных таких правителей[351]. При этом некоторые путешественники специально оговаривают, что взамен плательщики не получали от князей ничего — в отличие, например, от европейских властей, которые использовали часть налогов на общественные нужды[352].

Помимо налогов, монголы должны были нести в пользу своих князей и духовенства еще и натуральные повинности — почтовую, дорожную и т. п.