Государство и право в Центральной Азии глазами российских и западных путешественников XVIII — начала XX в.

Итак, радикальных реформ в области государственности и права Якуб-бек не осуществил, сосредоточившись в большей степени на укреплении позиций шариата. Но, несмотря на принадлежность большей части населения региона к исламу, политика Якуб-бека далеко не во всем вызывала одобрение, и нередко жители оценивали политику китайцев до восстания 1864–1878 гг. более положительно[161]. Но и китайские власти по восстановлении контроля в регионе не стали окончательно интегрировать его в состав империи Цин: местные органы самоуправления формировались и действовали в соответствии с местными правовыми обычаями, и население имело возможность жить по ним, а не по китайским нормам. Иностранные современники критиковали такой подход, считая, что китайцы продолжают совершать ошибки, которые уже привели к восстанию 1860–1870-х годов [Корнилов, 1903, с. 267]. Однако, из-за специфики региона, имперским властям, по всей видимости, иначе действовать было просто-напросто невозможно, учитывая сложные отношения местного мусульманского населения с властями «неверной» империи Цин.

§ 3. Илийский край (Кульджа) во второй половине XVIII — середине XIX в

В конце 1750-х годов империя Цин разгромила и уничтожила некогда могущественное Джунгарское ханство и фактически истребило его основное население — западно-монгольский народ ойратов[162], присоединив территорию Джунгарии к своим владениям и заселив его представителями тюркских народностей. Тем не менее на протяжении длительного времени — вплоть до середины XIX в. — этот регион, получивший китайское название «Илийский край»[163], обладал особым правовым статусом, фактически являясь «буферным» регионом между империей Цин, среднеазиатскими ханствами и Российской империей. Ниже предпринимается попытка проанализировать сведения российских путешественников о правовом положении региона в период от превращения завоеванной маньчжурами Джунгарии в Илийский край в 1750–1760-е годы до временного присоединения этого региона к Российской империи в 1871 г.

Многие особенности правового статуса края, конечно же, не нашли отражения ни в официальной китайской документации, ни в дипломатической переписке. Зато немало ценной информации содержится в записках русских очевидцев, побывавших здесь во второй половине XVIII — середине XIX в., которые сами нередко испытывали на себе особенности правового положения региона и политической ситуации в нем.

За рассматриваемый период в Илийском крае побывало значительное число российских путешественников: дипломатические и военные чиновники, т. е., по сути, разведчики (Г. Волошанин, Ч. Ч. Валиханов, П. Я. Рейнталь, А. В. Каульбарс), дипломаты (А. Т. Путинцев, Е. П. Ковалевский, Н. И. Любимов), торговцы (Муртаза Марзян, Лещев, А.-А. Абу-Бакиров, П. Г. Уфимцев). Естественно, их внимание привлекали разные аспекты правового статуса края, так что в целом из их сведений складывается достаточно полная картина, позволяющая выявить особенности положения этого региона в отношениях Российской и Цинской империй.

Прежде всего как сами путешественники, так и позднейшие исследователи на основании их сведений, обращают внимание на особенности национальной политики империи Цин в завоеванном Джунгарском ханстве: был взят курс на физическое уничтожение основного его населения — ойратов и заселение территории выходцами из других регионов. С конца 1750 — начала 1760-х годов в Илийский край стали переселять тюрков-мусульман из Восточного Туркестана (таранчей) и внутренних областей Китая (дунган) и восточных монголов (солонов, сибо, в меньшей степени — олетов и чахар); также в регионе проживали маньчжуры и китайцы [Валиханов, 1985а, с. 215; Генс, 1855, с. 341; Путинцев, 2011, с. 110–112; Ходжаев, 1982, с. 165, 173; Clarke, 1880, p. 490–491].

Представители столь разных народов, как отмечают российские путешественники, имели и совершенно разный статус. Так, верховная власть в Илийском крае принадлежала представителям маньчжурской администрации: именно из маньчжур назначались цзян-цзюни (губернаторы) и их помощники, а также основной костяк гарнизона, выполнявший функции телохранителей чиновников и полиции [Путинцев, 2011, с. 109]. Кроме того, в Кульдже, являвшейся резиденцией цзян-цзюня, имелся штат чиновников для взаимодействия с иностранцами — туде-жень (туголдай), или торговый пристав, его помощник, «блюститель благочиния» [Валиханов, 1985а, с. 190, 196–197, 199].