Государство и право в Центральной Азии глазами российских и западных путешественников XVIII — начала XX в.

Таким образом, можно с уверенностью говорить об особом правовом статусе кочевников, сохранении у них значительной автономии в различных сферах правоотношений, действия традиционных институтов, принципов и норм власти и права. Вместе с тем со временем (преимущественно во второй половине XIX в.) стала проявляться тенденция все большей интеграции кочевников в политико-правовое пространство Хивы. Это проявлялось и в появлении у кочевников наместников из числа ханских сановников, и постепенного распространения на них системы налогов, сборов и повинностей, действовавших в отношении оседлого населения ханств. Тем не менее некоторые сферы (такие как уголовно-правовая или семейная), как правило, не подлежали изменениям и сохранялись в традиционном для кочевых обществ виде. Кроме того, распространение на кочевников системы управления и правового регулирования отношений, действовавшей в том или ином ханстве, зависело от различных условий, в частности: степени отдаленности кочевников от центральных регионов ханства, средств влияния на жизнь и благосостояние кочевых подданных и т. д. Можно также согласиться с мнением современных специалистов, что официальный правовой статус кочевников (особенно многочисленных и влиятельных казахских и туркменских племен) не соответствовал их реальной роли в жизни Хивинского ханства (см.: [Аминов, 2017, с. 115–116]). Это несоответствие неоднократно служило причиной как внутренних мятежей кочевых подданных, так и их все чаще проявлявшегося стремления перейти в подданство других государств, в том числе и Российской империи.

Представители меньшинств и рабы

Некоторые народности в Хивинском ханстве, как и в Бухарском эмирате, были представлены незначительно, поэтому и сведения путешественников о них весьма немногочисленны.

Ф. И. Базинер сообщает, что в начале 1840-х годов в Хиве проживали арабы, являвшиеся потомками нескольких «религиозных наставников» и, как следствие, пользовавшиеся уважением местного мусульманского населения [Базинер, 2006, с. 351].

Персы, которые чаще всего попадали в большом количестве в Хиву в качестве пленников, большей частью становились и оставались рабами — либо пожизненно, либо до выкупа их родственниками, в таком случае пленники возвращались на родину. Лишь небольшая часть персов после освобождения предпочитала оставаться в ханстве. Некоторые из них становились чиновниками при ханском дворе [Субханкулов, 2007, с. 213; Кун, 1873, с. 188], но, в отличие от Бухары, в Хиве они не имели возможности сделать значительной карьеры, поэтому обычно «оседали на земле» и фактически приравнивались к хивинским крестьянам, платя те же подати ханам, а также и дополнительный налог, если предпочитали остаться шиитами. Но, как обращает внимание Г. И. Данилевский, если они соглашались на такие условия, возвращение домой им было уже запрещено [Данилевский, 1851, с. 96–97; Стеткевич, 1892, с. 201].

Практически все путешественники отмечают немногочисленность евреев в Хивинском ханстве, в отличие от того же Бухарского эмирата. Так, Г. И. Данилевский и Ф. И. Базинер[92] сообщают, что в Хиве их проживало немного, всего восемь семейств, которые занимались красильным делом и не притеснялись властями [Базинер, 2006, с. 351; Данилевский, 1851, с. 97]. А. С. Стеткевич в конце XIX в. обнаружил в Хиве только одного еврея — и то, уже принявшего ислам и женатого на персиянке [Стеткевич, 1892, с. 201–202].

Гораздо больше иностранцев (и иноверцев) находились в Хиве на положении рабов, торговля которыми в ханстве имела гигантские масштабы и приобрела государственное значение, соответственно, деятельность работорговцев всячески приветствовалась и поощрялась. Поручик Я. П. Гавердовский, в самом начале XIX в. пытавшийся добраться до Бухары, но сумевший достичь только хивинских владений, отмечал, что когда его караван подвергся нападению казахов, те намеревались захватить русских и продать их в Бухару, но потом решили обратиться в Хиву, где не было таких строгих законов, регулировавших торговлю рабами [Гавердовский, 2007, с. 140].

Чаще всего сами кочевники (казахи и туркмены) приезжали со своими пленниками в Хиву, но нередко и хивинские работорговцы прибывали к ним в кочевья, надеясь купить рабов крупной партией и дешевле. Продавались они и партиями по 200 человек, и в одиночку [Хорошхин, 1876в, с. 484].