Государство и право в Центральной Азии глазами российских и западных путешественников XVIII — начала XX в.

Таким образом, убийство также наказывалось весьма строго. Чаще всего суд приговаривал убийцу к смерти, но смертный приговор всегда должен был утверждать правитель соответствующего государства. После утверждения приговор приводился в исполнение: преступника зарезал специальным ножом палач — «джалат». По ходатайству родственников убитого преступник мог быть также забит до смерти камнями, либо обезглавлен топором другого специального палача — «катиля». Таким образом, можно усмотреть на Западном Памире некую разновидность кровной мести: хотя казнили убийц по решению суда и специальные палачи, но вынесение приговора и форма казни зависели от решения семейства убитого. Впрочем, если они отказывались от кровной мести, то с убийцы в их пользу мог быть взят крупный штраф [Olufsen, 1904, p. 145]. Афганские власти в 1880-е годы установили его в размере 1 тыс. рупий, а бухарские власти в 1890-е годы — 1 тыс. тенге [Серебренников, 1900, с. 83–84]. Естественно, для большинства памирцев такая сумма (или ее натуральный эквивалент) была недоступной.

Бухарские власти ввели на Западном Памире телесные наказания, которые ранее здесь не практиковались. И хотя в период бухарского владычества представители русского Памирского отряда осуждали такие наказания и даже добивались освобождения от них приговоренных, впоследствии они сами стали их практиковать. Российский востоковед И. И. Зарубин, некоторое время проведший в качестве своеобразного секретаря Памирского отряда в 1915 г., упоминает, что телесные наказания распространялись даже на стариков и женщин и носили публичный характер [Зарубин, 2011, с. 31].

Суд осуществляли судьи-казии, беки — правители областей, сами шахи, а также и духовные вожди — пиры. При этом население Западного Памира, как правило, старалось обращаться к суду последних, считая его более справедливым, менее формальным и, соответственно, затратным. И лишь недовольные решениями пиров обращались уже в официальные судебные инстанции, которые не только выносили решение или приговор, обязательные к исполнению, но и взимали специальные судебные сборы и пошлины. Исполнение решений возлагалось на аксакалов селений (которые также имели право разбирать дела, связанные с незначительными правонарушениями) и, в некоторых случаях, на шахских джигитов [Ванновский, 1894, с. 94]. А. Е. Снесарев отмечал, что нередко тяжущиеся обращались в суд по поводу истинных или мнимых обид, понесенных еще во времена Кокандского ханства, т. е. до 1876 г. [Снесарев, 1903]. Это свидетельствует об отсутствии у памирцев представлений о сроках исковой давности. В 1910-е годы, когда фактический контроль над Западным Памиром перешел к российской военной администрации (Памирскому отряду), его начальник сосредоточил в своих руках и судебные полномочия [Зарубин, 2011, с. 31].

Что касается семейных отношений, то практически все путешественники, упоминающие о них, отмечают, что памирцы, несмотря на принадлежность к исламу, чаще всего имеют по одной жене — из-за своей бедности и невозможности содержать большее количество. Лишь у шахов и сановников могло быть больше жен и наложниц [Путята, 1884, с. 64; Olufsen, 1904, p. 130]. Впрочем, известный российский военный специалист и востоковед А. Е. Снесарев, в 1902–1903 гг. возглавлявший Памирский отряд, приводит интересные сведения, отличающиеся от информации других путешественников: по его словам, горцам Западного Памира можно было иметь лишь одну жену, но жениться — до трех раз[142].

На Западном Памире разрешались ранние браки: девочек могли выдавать замуж уже в 5–7 лет, мальчиков — женить в 10 лет. Однако, как отмечает А. А. Бобринский, причиной таких браков служило либо желание «сбыть лишний рот» из семьи, либо породниться с влиятельным семейством. Обычно же девочек выдавали замуж в 10–15 лет, а мальчиков женили в 15–17. За невесту полагалось внести «калынг» (калым) — 9 рубашек из толстой маты (хлопчатобумажной ткани), 9 рубашек из тонкой маты и 9 кусков ткани, причем все эти вещи не шли в пользу ни самой невесты, ни ее родителей, а раздавались родственникам [Бобринский, 1908, с. 89, 91].

Несмотря на то что браки заключались по решению родителей, а не самих молодоженов, многие путешественники отмечают, что браки были гармоничными, высоко ценилась и была широко распространена супружеская верность [Olufsen, 1904, p. 134][143]. Патриархальность семейной жизни предполагала главенство в семье мужа и отца, однако женщины на Западном Памире не были бесправны и не вели закрытого образа жизни. Как сообщают большинство путешественников, женщины не закрывали лица перед посторонними мужчинами, хотя это и предусмотрено законами шариата. Более того, им позволялось участвовать в праздничных церемониях, проводившихся в селениях — правда, в роли зрительниц, а не активных участниц [Бобринский, 1908, с. 53–54; Иванов, 1884, с. 246–247; Снесарев, 2017, с. 133; Эггерт, 1902, с. 18][144].