Государство и право в Центральной Азии глазами российских и западных путешественников XVIII — начала XX в.

Система местного управления, как специально обращал внимание Ч. Ч. Валиханов, сохранилась с доцинских времен и практически не подверглась изменениям. Крупными городами и принадлежавшими им округами управляли хаким-беки, которым помогали их заместители — ишкага и казначеи — газначи-беки [Там же, с. 172]. При этом округа, как и столетия назад, фактически были автономны и равны друг другу по статусу; это учитывали и цинские власти, и ходжи, которые, захватывая власть в результате восстаний, делили города и округа между собой, становясь их автономными правителями [Там же, с. 116, 149]. Население округов с целью оптимизации налогообложения делилось на тысячи и сотни, которыми, соответственно, управляли минбеги (тысячники) и юзбеги (сотники). Кроме того, несколько тысяч были подведомственны особому чиновнику — мираб-беку, в ведении которого находилось поддержание каналов и другие ирригационные работы, а в ряде случаев — и общее руководство селениями, по статусу стоявшими ниже округов. Правоохранительные функции выполняли чиновники, именовавшиеся «пашчаб», которые в случае необходимости оказывали содействие китайским полицейским [Там же, с. 172, 174]. Любопытно, что наряду с чисто тюркскими названиями должностей существовали и своего рода монгольские «вкрапления» — например, чиновники для особых поручений при хаким-беках носили название «дарга-бек» (дарга — монг. «начальник», вероятно, вариант средневекового термина «даруга») [Валиханов, 1985в, с. 41–43, 67–68].

Органы местного управления собирали налоги с населения, к которым относились, в частности, налог с земледельцев, составлявший 10 % от урожая (фактически харадж в мусульманском мире или тагар в тюрко-монгольских государствах), при этом существовала категория так называемых казенных земледельцев, налог с которых составлял 1/2 от урожая. Торговый сбор (зякет) составлял традиционную для ислама 1/40 от стоимости товаров с мусульман и 1/10 для иудеев и индусов. Также взимались специальные сборы с мельниц, лавок, огородов, плантаций хлопка и т. д. [Валиханов, 1985ё, с. 173, 186].

Судебная власть осуществлялась представителями духовенства — кази-ахунами и муфтий-ахунами, причем последние, по сведениям Ч. Ч. Валиханова, были наделены и некоторыми функциями адвокатов [Там же, с. 172–173]. Вообще же, приверженность к исламу и, соответственно, роль духовенства (к которому также относились хатиб-ахуны, мутавалли-ахуны и имам-ахуны) в Восточном Туркестане, по сведениям исследователя, была не столь велика, как в Западном, т. е. ханствах Средней Азии. Его представители осуществляли религиозную и политическую деятельность, но не имели преобладающего влияния в политико-правовой жизни региона [Он же, 1985а, с. 192; 1985ё, с. 162].

Валиханов подчеркивает, что китайские власти в Восточном Туркестане осуществляли общий надзор и контроль, обеспечивали мир и правопорядок в регионе, его лояльность империи Цин. В деятельность же органов управления и суда они практически не вмешивались. Единственное принципиальное изменение в организации властной системы состояло в том, что до прихода цинских властей хаким-беки избирались местным населением, теперь же их утверждали лично цинские императоры, в остальном же местная властная структура формировалась так же, как и прежде [Он же, 1985ё, с. 171, 172]. Согласно сообщению Мир Иззет-Уллы, в полномочия маньчжурской администрации также входила выдача разрешений («паспортов») для выезда представителей местного населения за границу — торговцев и проч. [Мир Иззет-Улла, 1956, с. 44].

Поскольку целью китайских верховных властей было поддержание общего миропорядка и своевременный сбор налогов, все остальные властные полномочия были передоверены местным властям, которые нередко злоупотребляли ими, поскольку цинская администрация их фактически не контролировала. В результате хаким-беки и их подчиненные могли по своему усмотрению увеличивать ставки налогов и сборов, нарушать местные правовые и судебные обычаи. Ч. Ч. Валиханов, в частности, упоминает, что хаким-беки нередко практиковали ежедневную порку лиц, не выплативших налог до тех пор, пока те не вносили всю сумму [Валиханов, 1985ё, с. 177, 178][151].