Говори

– В этом все и дело – она ничего не говорит! Мне из нее слова не вытянуть. Как онемела.

Тьюторша:

– Мне кажется, необходимо разобраться с тем, как развивается ситуация в семье.

Маман:

– Она нами манипулирует, чтобы привлечь к себе внимание.

Я [у себя в голове]:

– А ты что, станешь слушать? Поверишь? Ага, жди больше.

Папан:

– В общем, что-то не так. Что вы с ней сделали? В прошлом году у меня была славная любящая дочка, а потом попала сюда – замкнулась, стала прогуливать, скатилась по учебе. Я, кстати, играю в гольф с председателем школьного совета.

Маман:

– Джек, твои знакомства никого не волнуют. Нужно, чтобы Мелинда заговорила.

Тьюторша [подается вперед, смотрит на Маман и Папана]:

– У вас в браке наблюдаются проблемы?

Маман посылает ее куда подальше. Папан предлагает совершить экскурсию в жаркий и страшный подземный мир. Тьюторша умолкает. Видимо, поняла, чего это я держу рот на замке. Директор Директор откидывается на спинку кресла, рисует на бумажке шершня.

Тиктиктик. У меня сейчас время для самостоятельной работы. Могла бы поспать. Сколько дней до выпуска? Сбилась со счета. Нужно найти календарь.

Папа с мамой извиняются. Затягивают в один голос:

– И что теперь? Что же теперь? Как без потерь разгрести эту херь? Что же, скажите, ну что же теперь?

В том мире, что у меня в голове, они запрыгивают к Директору Директору на стол и отбивают чечетку. В луче прожектора. Появляется кордебалет, тьюторша пляшет вокруг шеста в блестках. Я хихикаю.

Вж-жик. Обратно в их мир.

Маман:

– Тебе смешно, да? Речь о твоем будущем, твоей жизни, Мелинда!

Папан:

– Не знаю, где ты набралась такой безответственности, но уж точно не дома. Видимо, здесь на тебя плохо влияют.

Тьюторша:

– На самом деле у Мелинды прекрасные подруги. Я видела, как она участвует в деятельности этой группы, которая столько занимается волонтерством. Мег Харкат, Эмили Бригс, Шиван Фалон…

Директор Директор [бросив рисовать]:

– Прекрасные девочки. Все из хороших семей. – В первый раз смотрит на меня, склоняет голову набок. – Они твои подруги?

Они по собственному выбору такие тупые? Или от рождения. Нет у меня друзей. Ничего нет. Даже слов нет. Я – ничто. Интересно, долго ли ехать автобусом до Аризоны?

Пуп

После Уроков – Продленка. Такое вот Наказание. Прописано в договоре. Правду говорят: ничего не подписывай, не прочитав внимательно. А еще лучше заплати юристу, чтобы прочитал он.

Тьюторша изобрела этот договор после наших уютных посиделок в кабинете у директора. Там перечислен миллион вещей, которые мне нельзя делать, и какие за них последуют наказания. Наказания за мелкие проступки типа опоздания на урок вообще смех – писать сочинение! Я решила снова пропустить школу и – хоп! Схлопотала себе ПУП.

На самом деле это класс, выкрашенный в белый цвет, с неудобными стульями, а еще лампа тут гудит, как сердитый пчелиный рой. Арестантам велено сидеть в ПУПе и таращиться на пустые стены. Якобы от скуки мы станем менее строптивыми – или напрямую двинем в дур- дом.

В роли сторожевой собаки сегодня Мистер Череп. Скалится, глядя на меня, ворчит. Полагаю, его тоже наказали за ту хрень, которую он тогда устроил на уроке. Кроме меня, арестантов еще двое. Один – со злобной татуировкой на бритом затылке. Сидит как гранитная статуя, дожидающаяся резца, чтобы выковырять себя из скалы. Другой парень с виду совершенно нормальный. Ну шмотки немного странноватые, но это у нас считается проступком, а не нарушением. Когда Мистер Череп встает поприветствовать опоздавшего, с виду нормальный парень сообщает мне, что любит устраивать поджоги.

Последний наш товарищ по несчастью – Энди Эванс. Завтрак у меня в желудке превращается в соляную кислоту. Энди ухмыляется Мистеру Черепу и садится рядом со мной.

Мистер Череп:

– Опять прогуливал, Энди?

Энди Гад:

– Нет, сэр. Один из ваших коллег считает, что я слишком авторитетен. Представляете себе?

Мистер Череп:

– Рот закрой.

Я снова мультяшный Кролик, прячусь на открытом месте. Сижу, будто во рту у меня яйцо. Одно движение, одно слово – яйцо разобьется и разнесет весь белый свет.

Чего-то с головой у меня и правда плохо.

Мистер Череп отвернулся, и Энди дует мне в ухо.

Хочется его убить.

Пикассо

Ничего не могу делать, даже на рисовании. Мистер Фримен и сам специалист по глазению в окно, вот и решил, что разобрался в моих проблемах.

– У тебя паралич воображения, – объявляет он. – Нужно отправиться в путешествие.

Весь класс наставляет уши, кто-то даже убавляет звук радиоприемника. В путешествие? На школьную экскурсию, что ли?

– Нужно посетить разум кого-то из Великих, – продолжает мистер Фримен.

Шорох бумаги – весь класс выдыхает. Радио вновь начинает петь во весь голос.

Он отталкивает в сторону мое дурацкое клише, осторожно кладет мне на парту огромную книгу.

– Пикассо, – шепчет он голосом жреца. – Пикассо. Видевший истину. Изображавший истину, ваявший, выдиравший ее из земли двумя яростными руками. – Пауза. – Впрочем, это я увлекся. – Я киваю. – Посмотри Пикассо, – приказывает он. – Я тебе ничем помочь не могу. Путь к собственной душе прокладывают в одиночестве.