Говори

А сопровождалось это такими прыжками и гримасами, что наши спортсмены совсем офигели. Потом офигели вообще все спортсмены в городе, потому что про «чтоб вы передохли» показали по телевизору. Комментатор почему-то решил, что песенка очень классная, вот и пустили в эфир фрагмент, где поют про дураков-шершней, а наши чирлидерши при этом трясут своими жалами и вихляют шершавыми шершневыми задницами.

Совет учащихся создал встречную петицию. Написало ее Общество Отличников. Там было про то, какую психологическую травму нам всем нанесло отсутствие идентичности. Требуют преемственности и стабильности. Сказано-то неплохо: «Мы, ученики старшей школы Мерриуэзер, гордимся тем, что мы “Шершни”. Мы упорные, умные, умеем ужалить. У нас свой улей – сообщество учащихся. Не лишайте нас права быть шершнями. Мы и правда шершни».

Оно, в принципе, неважно, пока не начнется новый футбольный сезон. Потому как бейсбольная команда у нас очень паршивая.

Мокрый сезон

Скоро весна. «Подснежники» – ржавые бурые автомобили по 700 долларов, на которых все здравомыслящие люди ездят с ноября по апрель, – закатывают обратно в гаражи. Снег тает окончательно, на стоянках для пожилых блестят начищенные машинки-красавицы.

У весны есть и другие приметы. На газонах перед домами появляются лопаты и варежки, которые в январе провалились в сугроб. Мама убрала зимнюю одежду на чердак. Папа поворчал по поводу вторых рам, но пока их не выставил. Из автобуса видно, как фермер обходит свое поле, ждет, когда грязь подсохнет и можно будет его засеять.

Первое апреля, День дурака, – день, когда большинство учеников выпускного класса получают письмо из колледжа, приняли их или нет. Повезло – не повезло. День выбран, конечно, по-идиотски. Напряжение нарастает. Ученики хлещут розовую жидкость от несварения прямо из бутылок. Мой Партнер по Лабораторным Дэвид Петракис создал программу и базу данных – отслеживает, кто куда поступил. Хочет проанализировать, какие курсы для абитуриентов посещали старшеклассники, сколько набрали баллов, основных и дополнительных, какой нужен средний балл, чтобы поступить в Гарвард.

Я хожу почти на все уроки. Умничка ты, Мелли. Дай лапку, Мелли. Сидеть, Мелли. Вот только никто меня не гладит по головке. Написала контрольные по алгебре, по английскому, по биологии. Уф, выдохнем. Как же все это глупо. Может, народ для того и вступает в разные клубы, чтобы было о чем подумать на уроках.

Гад Энди вступил в Международный клуб. Вот уж не подозревала, что он интересуется греческой кухней и французскими музеями. За стол к «Мартам» он больше не садится, тусуется с Рейчел/Рашель и Гретой-Ингрид, равно как и с другими нашими местными иностранцами. Рейчел/Рашель, завидев его, хлопает фиолетовыми ресницами, будто он ну прямо Суперпупс. Я думала, она умнее.

Пасха пришла и ушла – никто особо и не заметил. Маман она, похоже, застала врасплох. Пасху маман не любит, потому что она каждый год выпадает на новую дату, да и покупок к ней особых не делают. Когда я была маленькой, Маман прятала для меня крашеные яйца по всему дому. Последнее яйцо лежало в большой корзине с шоколадными кроликами и желтыми зефирками в форме цыплят. Пока были живы бабушки-дедушки, они меня водили в церковь, приходилось надевать неудобные платья с колючим кружевом.

В этом году мы в честь праздника ели бараньи котлеты. Я на обед сварила яйца вкрутую, нарисовала на них рожицы черным фломастером. Папан все жаловался, сколько предстоит работы во дворе. Маман помалкивала. Я тем более. Бабушки-дедушки хмурились на небесах. Мне было даже обидно, что мы не пошли в церковь. Некоторые пасхальные гимны очень даже ничего.

Весенние каникулы

Последний день Весенних Каникул. Дом наш делается все меньше, я чувствую себя Алисой в Стране чудес. Боюсь головой проломить крышу. Еду в торговый центр. У меня в кармане десятка – на что ее потратить? На картошку фри – накупить на десятку картошки-фри, единственная моя фантазия. Если бы «Алису в Стране чудес» писали в наше время, она наверняка заказывала бы себе огромные порции картошки-фри с надписью «Съешь меня» – вместо крошечных пирожков. С другой стороны, впереди лето, а значит – шорты и футболки, а иногда, возможно, даже купальник. Прохожу мимо всех чанов с фритюром.

Вот весна кончилась, и в магазинных витринах вывесили осенние моды. Я все жду, когда же мода нагонит правильное время года. В парочке магазинов у входа ошиваются нанятые артисты. Один из них раз за разом запускает дурацкий игрушечный самолетик; женщина с пластмассовым лицом раз за разом завязывает и развязывает платок. А, нет, теперь это уже юбка. А теперь – нагрудная повязка. Теперь шарф. Люди стараются на нее не смотреть, будто не понимают – то ли ей похлопать, то ли дать на чай. Мне ее жалко – интересно, какие оценки были у нее в старшей школе. Хочется выдать ей чаевые, вот только неудобно спрашивать, будет ли у нее сдача с десятки.