Граф Монте Кристо 1 часть

Villefort stood watching, breathless, until his father had disappeared at the Rue Bussy.	Вильфор, весь дрожа, не отходил от окна, пока отец его не исчез за углом.
Then he turned to the various articles he had left behind him, put the black cravat and blue frock-coat at the bottom of the portmanteau, threw the hat into a dark closet, broke the cane into small bits and flung it in the fire, put on his travelling-cap, and calling his valet, checked with a look the thousand questions he was ready to ask, paid his bill, sprang into his carriage, which was ready, learned at Lyons that Bonaparte had entered Grenoble, and in the midst of the tumult which prevailed along the road, at length reached Marseilles, a prey to all the hopes and fears which enter into the heart of man with ambition and its first successes.	Потом он схватил оставленные отцом вещи, засунул на самое дно чемодана черный галстук и синий сюртук, скомкал шляпу и бросил ее в нижний ящик шкафа, изломал трость и кинул ее в камин, надел дорожный картуз, позвал слугу, взглядом пресек все вопросы, расплатился, вскочил в ожидавшую его карету, узнал в Лионе, что Бонапарт уже вступил в Гренобль, и среди возбуждения, царившего по всей дороге, приехал в Марсель, терзаемый всеми муками, какие проникают в сердце человека вместе с честолюбием и первыми успехами.
Chapter 13.	XIII.
The Hundred Days.	Сто дней
M. Noirtier was a true prophet, and things progressed rapidly, as he had predicted.	Нуартье оказался хорошим пророком, и все совершилось так, как он предсказывал.
Every one knows the history of the famous return from Elba, a return which was unprecedented in the past, and will probably remain without a counterpart in the future.	Всем известно возвращение с острова Эльба, возвращение странное, чудесное, без примера в прошлом и, вероятно, без повторения в будущем.
Louis XVIII. made but a faint attempt to parry this unexpected blow; the monarchy he had scarcely reconstructed tottered on its precarious foundation, and at a sign from the emperor the incongruous structure of ancient prejudices and new ideas fell to the ground.	Людовик XVIII сделал лишь слабую попытку отразить жестокий удар; не доверяя людям, он не доверял и событиям. Только что восстановленная им королевская или, вернее, монархическая власть зашаталась в своих еще не окрепших устоях, и по первому мановению императора рухнуло все здание - нестройная смесь старых предрассудков и новых идей.
Villefort, therefore, gained nothing save the king's gratitude (which was rather likely to injure him at the present time) and the cross of the Legion of Honor, which he had the prudence not to wear, although M. de Blacas had duly forwarded the brevet.	Поэтому награда, которую Вильфор получил от своего короля, была не только бесполезна, но и опасна, и он никому не показал своего ордена Почетного легиона, хотя герцог Блакас, во исполнение воли короля, и озаботился выслать ему грамоту.
Napoleon would, doubtless, have deprived Villefort of his office had it not been for Noirtier, who was all powerful at court, and thus the Girondin of '93 and the Senator of 1806 protected him who so lately had been his protector.	Наполеон непременно отставил бы Вильфора, если бы не покровительство Нуартье, ставшего всемогущим при императорском дворе в награду за мытарства, им перенесенные, и за услуги, им оказанные. Жирондист 1793-го и сенатор 1806 года сдержал свое слово и помог тому, кто подал ему помощь накануне.
All Villefort's influence barely enabled him to stifle the secret Dantes had so nearly divulged.	Всю свою власть во время восстановления Империи, чье вторичное падение, впрочем, легко было предвидеть, Вильфор употребил на сокрытие тайны, которую чуть было не разгласил Дантес.