Граф Монте Кристо 1 часть

You then served Louis XVIII., and you did not show any favor-it was your duty; to-day you serve Napoleon, and you ought to protect him-it is equally your duty; I come, therefore, to ask what has become of him?"	Тогда вы служили Людовику Восемнадцатому и не пощадили обвиняемого; это был ваш долг. Теперь вы служите Наполеону и обязаны защитить невинного; это тоже наш долг. Поэтому я пришел спросить у вас, что с ним сталось?
Villefort by a strong effort sought to control himself.	Вильфор сделал над собой громадное усилие.
"What is his name?" said he. "Tell me his name."	- Как его имя? - спросил он. - Будьте добры, назовите его имя.
"Edmond Dantes."	- Эдмон Дантес.
Villefort would probably have rather stood opposite the muzzle of a pistol at five-and-twenty paces than have heard this name spoken; but he did not blanch.	Надо думать, Вильфору было бы приятнее подставить лоб под пистолет противника на дуэли на расстоянии двадцати пяти шагов, чем услышать это имя, брошенное ему в лицо; однако он и глазом не моргнул.
"Dantes," repeated he,	"Никто не может обвинить меня в том, что я арестовал этого молодого человека по личным соображениям", - подумал Вильфор.
"Edmond Dantes."	- Дантес? - повторил он. - Вы говорите Эдмон Дантес?
"Yes, monsieur."	- Да, сударь.
Villefort opened a large register, then went to a table, from the table turned to his registers, and then, turning to Morrel,-	Вильфор открыл огромный реестр, помещавшийся в стоявшей рядом конторке, потом пошел к другому столу, от стола перешел к полкам с папками дел и, обернувшись к арматору, спросил самым естественным голосом:
"Are you quite sure you are not mistaken, monsieur?" said he, in the most natural tone in the world.	- А вы не ошибаетесь, милостивый государь?
Had Morrel been a more quick-sighted man, or better versed in these matters, he would have been surprised at the king's procureur answering him on such a subject, instead of referring him to the governors of the prison or the prefect of the department.	Если бы Моррель был подогадливее или лучше осведомлен об обстоятельствах этого дела, то он нашел бы странным, что помощник прокурора удостаивает его ответом по делу, вовсе его не касающемуся; он задал бы себе вопрос: почему Вильфор не отсылает его к арестантским спискам, к начальникам тюрем, к префекту департамента?
But Morrel, disappointed in his expectations of exciting fear, was conscious only of the other's condescension. Villefort had calculated rightly.	Но Моррель, тщетно искавший признаков страха, усмотрел в его поведении одну благосклонность: Вильфор рассчитал верно.
"No," said Morrel; "I am not mistaken. I have known him for ten years, the last four of which he was in my service.	- Нет, - отвечал Моррель, - я не ошибаюсь; я знаю беднягу десять лет, а служил он у меня четыре года.
Do not you recollect, I came about six weeks ago to plead for clemency, as I come to-day to plead for justice. You received me very coldly.	Полтора месяца тому назад - помните? - я просил вас быть великодушным, как теперь прошу быть справедливым; вы еще приняли меня довольно немилостиво и отвечали с неудовольствием.
Oh, the royalists were very severe with the Bonapartists in those days."	В то время роялисты были неласковы к бонапартистам!