Граф Монте Кристо 1 часть

I shall have something of the greatest importance to communicate to you."	Мне нужно сказать вам нечто очень важное.
Dantes took the hand of the abbe in his, and affectionately pressed it. Faria smiled encouragingly on him, and the young man retired to his task, in the spirit of obedience and respect which he had sworn to show towards his aged friend.	Дантес пожал руку аббату, который успокоил его улыбкой, и послушно и почтительно вышел от своего старого друга.
Chapter 18.	XVIII.
The Treasure.	Сокровища аббата Фариа
When Dantes returned next morning to the chamber of his companion in captivity, he found Faria seated and looking composed.	Наутро, войдя в камеру своего товарища по заключению, Дантес застал аббата сидящим на постели.
In the ray of light which entered by the narrow window of his cell, he held open in his left hand, of which alone, it will be recollected, he retained the use, a sheet of paper, which, from being constantly rolled into a small compass, had the form of a cylinder, and was not easily kept open.	Лицо его было спокойно; луч солнца, проникавший через узкое окно, падал на клочок бумаги, который он держал в левой руке, - правой, как читатель помнит, он не владел; листок долго хранился в виде туго свернутой трубки и, вероятно, поэтому плохо раскручивался.
He did not speak, but showed the paper to Dantes.	Аббат молча указал Дантесу на бумагу.
"What is that?" he inquired.	- Что это такое? - спросил Дантес.
"Look at it," said the abbe with a smile.	- Посмотрите хорошенько, - отвечал аббат с улыбкой.
"I have looked at it with all possible attention," said Dantes, "and I only see a half-burnt paper, on which are traces of Gothic characters inscribed with a peculiar kind of ink."	- Я смотрю во все глаза, - отвечал Дантес, - и вижу только обгоревшую бумажку, на которой какими-то странными чернилами написаны готические буквы.
"This paper, my friend," said Faria, "I may now avow to you, since I have the proof of your fidelity-this paper is my treasure, of which, from this day forth, one-half belongs to you."	- Эта бумага, друг мой, - сказал Фариа, - теперь я вам все могу открыть, ибо я испытал вас, - эта бумага - мое сокровище, половина которого, начиная с этой минуты, принадлежит вам.
The sweat started forth on Dantes brow.	Холодный пот выступил на лбу Дантеса.
Until this day and for how long a time!-he had refrained from talking of the treasure, which had brought upon the abbe the accusation of madness. With his instinctive delicacy Edmond had preferred avoiding any touch on this painful chord, and Faria had been equally silent.	До сего дня он старался не говорить с аббатом об этом сокровище, из-за которого несчастный старик прослыл сумасшедшим; в силу врожденного такта Эдмон не хотел касаться этого больного места, сам Фариа тоже молчал; это молчание Эдмон принимал за возвращение рассудка.
He had taken the silence of the old man for a return to reason; and now these few words uttered by Faria, after so painful a crisis, seemed to indicate a serious relapse into mental alienation.	И вот теперь эти слова, вырвавшиеся у старика после тяжелого припадка, казалось, свидетельствовали о новом приступе душевного недуга.
"Your treasure?" stammered Dantes.	- Ваше сокровище? - прошептал Дантес.
Faria smiled.	Фариа улыбнулся.
"Yes," said he. "You have, indeed, a noble nature, Edmond, and I see by your paleness and agitation what is passing in your heart at this moment.	- Да, - отвечал он, - у вас благородная душа, Эдмон, и я понимаю по вашей бледности, по вашему трепету, что происходит в вас.