Граф Монте Кристо 1 часть

A barrier had been placed between Dantes and his old friend.	Дантес физически был уже разлучен со своим старым другом.
No longer could Edmond look into those wide-open eyes which had seemed to be penetrating the mysteries of death; no longer could he clasp the hand which had done so much to make his existence blessed.	Он уже не мог ни видеть его глаза, оставшиеся открытыми, словно для того, чтобы глядеть по ту сторону смерти, ни пожать его неутомимую руку, которая приподняла перед ним завесу, скрывавшую тайны мира.
Faria, the beneficent and cheerful companion, with whom he was accustomed to live so intimately, no longer breathed.	Фариа, отзывчивый, опытный товарищ, к которому он так сильно привязался, существовал только в его воспоминаниях.
He seated himself on the edge of that terrible bed, and fell into melancholy and gloomy revery.	Тогда он сел у изголовья страшного ложа и предался горькой, безутешной скорби.
Alone-he was alone again-again condemned to silence-again face to face with nothingness!	Один! Снова один! Снова окружен безмолвием, снова лицом к лицу с небытием!
Alone!-never again to see the face, never again to hear the voice of the only human being who united him to earth!	Один! Уже не видеть, не слышать единственного человека, который привязывал его к жизни!
Was not Faria's fate the better, after all-to solve the problem of life at its source, even at the risk of horrible suffering?	Не лучше ли, подобно Фариа, спросить у бога разгадку жизни, хотя бы для этого пришлось пройти через страшную дверь страданий?
The idea of suicide, which his friend had driven away and kept away by his cheerful presence, now hovered like a phantom over the abbe's dead body.	Мысль о самоубийстве, изгнанная другом, отстраняемая его присутствием, снова возникла, точно призрак, у тела Фариа.
"If I could die," he said, "I should go where he goes, and should assuredly find him again.	- Если бы я мог умереть, - сказал он, - я последовал бы за ним и, конечно, увидел бы его.
But how to die?	Но как умереть?
It is very easy," he went on with a smile; "I will remain here, rush on the first person that opens the door, strangle him, and then they will guillotine me."	Ничего нет легче, - продолжал он усмехнувшись. -Я останусь здесь, брошусь на первого, кто войдет, задушу его, и меня казнят.
But excessive grief is like a storm at sea, where the frail bark is tossed from the depths to the top of the wave. Dantes recoiled from the idea of so infamous a death, and passed suddenly from despair to an ardent desire for life and liberty.	Но в сильных горестях, как и при сильных бурях, пропасть лежит между двумя гребнями волн; Дантес ужаснулся позорной смерти и вдруг перешел от отчаяния к неутолимой жажде жизни и свободы.
"Die? oh, no," he exclaimed-"not die now, after having lived and suffered so long and so much!	- Умереть? Нет! - воскликнул он. - Не стоило столько жить, столько страдать, чтобы теперь умереть!
Die? yes, had I died years ago; but now to die would be, indeed, to give way to the sarcasm of destiny.	Умереть! Я мог бы это сделать прежде, много лет тому назад, когда я решился; но теперь я не желаю играть на руку моей злосчастной судьбе.
No, I want to live; I shall struggle to the very last; I will yet win back the happiness of which I have been deprived.	Нет, я хочу жить; хочу бороться до конца; хочу отвоевать счастье, которое у меня отняли!
Before I die I must not forget that I have my executioners to punish, and perhaps, too, who knows, some friends to reward.	Прежде чем умереть, я должен наказать моих палачей и, может быть, - кто знает? - наградить немногих друзей.