Греческая мифология, сформировавшая наше сознание

Другую попытку посмотреть на мифы об амазонках как на зеркало общественных реалий предприняла историк и фольклорист Адриенна Майор[203]. По ее мнению, древние сказания об амазонках не плод греко-римского imaginaire[204]; они отображают существовавшие объединения женщин, скакавших на лошадях и метавших стрелы, – воительниц, кочевавших по землям от Северного Причерноморья до степей Центральной Азии. Подход Адриенны Майор обрел множество сторонников, но и вызвал немало критики[205]. К сильной стороне автора можно отнести живость описаний и впечатляющие масштабы привлеченных данных, а к слабой – склонность соединять в случайном порядке древние и современные, мифические и исторические свидетельства. Но, допустим, мы сумеем найти компромисс между убедительными и неубедительными выводами теории Майор, заменив метафору отражения (эта идея лежит также и в основе аргументации Бахофена) метафорой преломления. В таком случае мы сможем признать не только частичное соответствие образа жизни мифических амазонок стилю жизни определенных древних и более поздних военных женских сообществ, но и «преломление» – преувеличение и избирательное высвечивание отдельных черт в ущерб прочим – как излюбленную практику мифа, при которой переживание и воспоминания о реальных явлениях адаптируются и переплавляются, становясь инструментом для осмысления происходящего в мире.

В XX и XXI веках мифы об амазонках продолжают будоражить умы. Так, один из акцентов делается на восприятие амазонок как всадниц. Связь между амазонками и искусством верховой езды иногда является лишь лингвистической: например, слово amazona в некоторых языках, в том числе испанском и современном греческом, означает «женщину-наездницу» (в отличие от английского amazon, которое обычно относится к сильной и мускулистой женщине). Но порой образ амазонки-наездницы идет дальше. Эффект, производимый атлетически развитым, красивым женским телом в сочетании с мастерством управления лошадью и символикой доспехов и оружия, использовался пропагандой нацистской Германии. Между 1936 и 1939 годами в кульминационный момент конного шествия в Мюнхене, в котором прежде значимую роль играли наездники-эсэсовцы, обнаженные «амазонки» – очевидно, будущие матери представителей «высшей расы» – проходили впечатляющей кавалькадой по территории дворцового комплекса Нимфенбург. Подобные представления, по-видимому, были направлены в основном на удовлетворение вуайеристских фантазий мужчин – не в последнюю очередь потому, что нацистская идеология держала на прицеле любые проявления гомосексуализма (как женского, так и мужского), чтобы своевременно искоренять пороки.

Ночь амазонок. Немецкий пропагандистский плакат. 1937 г.

Wikimedia Commons.

От подобных фантазий разительно отличается масштабами замысла научно-фантастическая повесть «Избери пути ее»[206], написанная Джоном Уиндемом еще в 1956 году, но способная увлечь и сегодняшнего читателя[207]. Уиндем формулирует антиутопическое (а может быть, утопическое?) видение общества, из которого исчезли все мужчины, – это произошло в результате неподконтрольного распространения вируса, принесшего смерть только мужскому населению. В новом постэпидемическом мире общество разделено на разные касты, каждая из которых отличается физическими качествами, отвечающими ее социальной функции. Модель организации, осмысленно выбранная правящей группой («Докторатом»), позаимствована у муравьев. Так, женщины-рабочие, известные как «Амазонки», – сильные, мускулистые и носят специальную униформу, состоящую из жилета, джинсовых брюк и грубых ботинок (а «Матери», вынашивающие детей, наоборот, отличаются преувеличенно пышными телами и одеваются в пастельно-розовые тона). Идея Уиндема наводит на размышления о том, каково это – вообразить себе мир, в котором представления о функциях определенного пола отличаются toto caelo[208] от наших. В мире – настоящем, современном мире, – где появление совсем другого вируса ниспровергло убеждения, казавшиеся до сих пор незыблемыми, концепция Уиндема вызывает более мощный резонанс.