Греческая мифология, сформировавшая наше сознание

Тот факт, что мать / жену Эдипа называют Эпикастой, а не Иокастой, как будет принято позже, говорит о вариативности имен, часто встречающейся в греческих мифах. В большей степени это относится к женским персонажам и, возможно, отражает их статус некоего «придатка» к основной истории – роли, которую им нередко приписывают мужчины – сказители мифов. Иного рода вариативность проявляется в убежденности Одиссея, будто Эдип продолжил царствовать в Фивах даже после разоблачения его семейных отношений; согласно другим источникам, он отправился в изгнание сразу после того, как правда стала известна. Еще одно, гораздо более важное, разночтение связано с тем, что «скоро союз святотатный открыли бессмертные людям». Столь активное и явное божественное вмешательство больше свойственно эпическому жанру, нежели трагедии, в которой намерения богов зачастую скрыты от смертных, что мы и видим в пьесе Софокла.

Прежде чем отойти от краткого упоминания об Эдипе Гомером, следует отметить в нем два пробела, которые будут с лихвой заполнены в поздней традиции. Первый касается самоослепления – жуткого наказания, которому Эдип подвергает себя, когда открывается правда о его личности. Второй – это победа над чудовищной Сфинкс, благодаря которой Эдип завоевывает руку недавно овдовевшей царицы и получает право занять пустующий трон. Об этом эпизоде мы знаем в основном из изобразительного искусства: в действительности эту сцену художники выбирали из данного мифа чаще всего, а некоторые из них – как, например, вазописец Ахилла – неоднократно возвращались к ней. Сказание гласит, что богиня Гера наслала Сфинкс на Фивы в качестве кары за сексуальное преступление, совершенное фиванским царем Лаем (будучи гостем царя Пелопа на острове Пелопоннес, Лай возжелал и похитил юного сына Пелопа). Сфинкс представляла собой чудовищный гибрид: существо с головой женщины, телом льва и крыльями птицы. Поведение ее было не менее жутким, чем облик: она пожирала людей, выбирая жертв из числа путников, которым предлагала отгадать загадку. Спрашивала она вот о чем: кто имеет один голос и передвигается сначала на четырех ногах, затем на двух, а позже на трех?[216] (Ответ: человек – существо, которое ползает на четвереньках в младенчестве, ходит двумя ногами, будучи взрослым, и использует трость в старости.) Путник, отвечавший неверно, становился трапезой монстра. Лишь кто-то по-настоящему сообразительный мог решить загадку и обойти Сфинкс, тем самым вынудив ее сброситься с высокой горы и умереть. Этим остроумным человеком оказался Эдип, сметливость которого относит его к редкому сорту героев (Ахилла, Агамемнона, Ореста, Елену, Электру, Геракла, Гекубу или Ясона нельзя назвать чрезвычайно смышлеными, а вот Одиссея и Медею – можно). Столкнувшись со Сфинкс, Эдип разгадал главную тайну человеческой сущности. Но дано ли ему решить проблему, связанную с его собственной личностью? Этот вопрос и подводит нас к пьесе «Царь Эдип».

Авторство приписывается вазописцу Ахилла. Эдип и Сфинкс. Аттическая краснофигурная амфора. 450–440 гг. до н. э.

Museum of Fine Arts, Boston. Bequest of Mrs Martin Brimmer. Photo Museum of Fine Arts, Boston. All rights reserved / Scala, Florence.

Образцовая греческая трагедия

Чтобы избежать неверного толкования пьесы Софокла, позволим событиям развернуться перед нами именно в том порядке, в каком автор их задумал. Так мы не станем приписывать персонажам большей осведомленности о предшествующих событиях, чем есть в действительности; другими словами, дадим им возможность пребывать в неведении вплоть до кульминационного момента осознания – до минуты, когда «сложится мозаика».

В начале пьесы в Фивах свирепствует чума. Будучи неравнодушным правителем, Эдип обеспокоен страданиями своего народа. Нас не должно вводить в заблуждение слово tyrannus (более точная транслитерация которого с греческого – tirannos) в названии пьесы: хотя одно из его значений – «деспот», оно в равной степени означает и представителя монаршей власти безо всяких отрицательных подтекстов. Столкнувшись с кризисом, Эдип отправляет брата своей жены, Креонта, за советом к оракулу Аполлона в Дельфы. По возвращении Креонт передает ответ оракула: причина чумы – преступление, наславшее на город miasma (религиозное осквернение); преступлением этим было убийство предшественника Эдипа, Лая; следует найти и наказать причастных, чтобы чума отступила. В некотором смысле эта пьеса – детектив, что нехарактерно для греческой мифологии, где обычно личность преступника не вызывает сомнений. В большинстве случаев убийцы – Медея, Клитемнестра, Геракл, Тесей, Орест, Одиссей – не пытаются скрыть содеянное, а порой даже похваляются им. Но с Эдипом все обстоит иначе. Он ничего не скрывает лишь по одной причине: он не знает о том, что и у него есть тайна, подлежащая сокрытию.