Грозовой перевал

– Да, мой отец очень болен, – сказала она. – Так зачем отрывать меня от его постели? Почему ты не послал сказать, что освобождаешь меня от данного обещания, если не хотел, чтобы я его выполняла? Говори! Я требую объяснений. Мне сейчас не до развлечений и баловства, и я не буду танцевать вокруг тебя, потворствуя твоим кривляньям.

– Кривляньям? – пробормотал он. – В чем они? Ради всего святого, Кэтрин, не гляди так зло! Презирай меня, сколько хочешь. Я никчемное, трусливое ничтожество – можешь ни во что меня не ставить, но я слишком слаб, чтобы снести твой гнев. Ненависть прибереги для моего отца, а мне хватит и презрения.

– Чушь! – вскричала Кэтрин. – Недалекий, глупый мальчишка! Глядите-ка, он дрожит, как будто я собираюсь его ударить! И незачем тебе просить о презрении, Линтон, оно и так появится у кого угодно – вот и получи, будь любезен! Можешь отправляться к себе. А я еду домой. Безумием было пытаться оттащить тебя от теплого местечка у камина и притворяться… а кем мы притворялись? Отцепись от моего платья! Если бы я жалела тебя, потому что ты плачешь и глядишь таким испуганным, тебе следовало бы отвергнуть мою жалость. Эллен, скажи ему, как постыдно его поведение. Встань и прекрати пресмыкаться! Довольно!

С залитым слезами и исполненным муки лицом Линтон кинулся на землю. Его бессильное тело корчилось от самого настоящего ужаса.

– Ах, – рыдал он, – я этого не вынесу! Кэтрин, Кэтрин, я ведь еще и предатель! Язык не поворачивается сказать! Но если ты меня оставишь, мне смерть! Дорогая Кэтрин, моя жизнь в твоих руках. Ты говорила, что любишь меня, а значит, с тобой не случится ничего плохого. Ты ведь не уйдешь, добрая, милая, хорошая Кэтрин? Может, ты согласишься – и он даст мне умереть с тобой!

Моя барышня, увидев его мучения, наклонилась, чтобы помочь ему встать. Былое чувство терпеливой нежности пересилило ее раздражение, она была по-настоящему тронута и обеспокоена.

– Соглашусь на что? – спросила она. – Остаться? Объясни мне свои странные слова, и я останусь. Ты сам себе противоречишь и совсем запутал меня. Успокойся, будь откровенным и сейчас же признайся, что терзает твое сердце. Ведь ты не обидишь меня, Линтон, правда? И не дашь никому в обиду, если это будет в твоей власти? Я поверю, что ты трус, когда дело идет о тебе, но не станешь же ты трусливым предателем своего лучшего друга!

– Отец угрожал мне, – задыхаясь и сжимая исхудавшие пальцы, проговорил Линтон. – И я боюсь его… боюсь! Мне страшно рассказывать!

– Что ж, – ответила Кэтрин с презрительной жалостью, – скрытничай и дальше. Только я-то не трусиха. Спасай себя. А мне не страшно.

Ее великодушие вызвало еще большие слезы. Он рыдал, как безумный, целуя поддерживавшие его руки, однако все равно не мог пересилить себя и открыться. Я же раздумывала, что за тайну он хранит, и дала себе слово не допустить, чтобы Кэтрин пострадала ради его выгоды или чьей-то еще, как вдруг, услышав шорох вереска, подняла глаза и увидела мистера Хитклифа, спускавшегося с холма прямо к нам. Он даже не взглянул в сторону молодых людей, хотя они были совсем близко от него и плач Линтона был хорошо слышен, а вместо этого поздоровался только со мною почти сердечно, впрочем, искренность его не могла не вызвать у меня сомнений.

– Редкий случай – увидеть тебя совсем рядом с моим домом, Нелли. Как тебе живется в «Дроздах»? Ну-ка, расскажи. Ходят слухи, – добавил он, понизив голос, – что Эдгар Линтон при смерти. Может, люди преувеличивают?

– Нет, мой хозяин умирает, – ответила я. – Это правда. Для нас его смерть станет тяжкой утратой, а для него – милостью Божией.

– Как ты думаешь, сколько он еще протянет? – спросил он.

– Не знаю, – сказала я.

– Вот в чем дело, – продолжал он, глядя на молодых людей, застывших перед его глазами – Линтон, казалось, не осмеливался шевельнуться или поднять голову, а Кэтрин из-за этого тоже не могла сдвинуться с места. – Мальчишка вроде решил оставить меня с носом, и я был бы весьма признателен его дяде, если бы он поторопился и отправился на тот свет раньше племянничка. Ну вот! Давно щенок ведет эту игру? Я же преподал ему пару уроков, чтобы научился не распускать нюни! Но в общем, как он держится с мисс Линтон – весело?

– Весело? Нет. Он очень страдает, – ответила я. – Глядя на него, думаешь, что, вместо прогулок по холмам с любимой девицей, ему следует лежать в постели под присмотром врача.

– Так и будет дня через два, – пробормотал Хитклиф. – Но прежде… Вставай, Линтон! Вставай! – закричал он. – Хватит ползать! Сейчас же вставай!

Линтон еще сильнее прижался к земле в новом припадке бессильного страха, вызванного, полагаю, взглядом отца: что еще могло заставить его унизиться до такой степени? Несколько раз он делал попытку подняться, но к этой минуте у него совсем не осталось силенок, и он вновь со стоном повалился на землю. Мистер Хитклиф приблизился к нему, поднял на ноги и прислонил к покрытому дерном пригорку.