Грозовой перевал

Кэти рассказала мне, что ее душевные муки в конце концов подтолкнули Линтона пойти на риск и освободить ее. Она слышала, как спорили у входа в дом посланные мною слуги, и разобрала, что отвечал им Хитклиф. Это привело ее в отчаяние. Ей удалось запугать Линтона, которого вскоре после моего ухода переселили в небольшую гостиную, и он успел достать ключ, прежде чем его отец вновь поднялся наверх. Линтон умел отпирать и запирать дверь совершенно бесшумно и, когда пришло время ложиться спать, попросил, чтобы ему постелили в комнате Гэртона. Разрешение было получено – в виде исключения. Кэтрин выскользнула из дома еще до рассвета. Она не осмелилась убежать через дверь – собаки могли поднять лай. Обойдя пустующие комнаты, Кэтрин осмотрела все окна. К счастью, ей удалось легко вылезти через окно в комнате покойной матери и спуститься на землю по ветвям росшей рядом ели. Ее сообщник был наказан за помощь в побеге – никакие трусливые выдумки ему не помогли.

Глава 29

Вечером после похорон мы с моей молодой леди сидели в библиотеке, то предаваясь раздумьям – кто в горе, а кто в отчаянии – о постигшей нас утрате, то строя догадки о надвигающемся невеселом будущем.

Мы сошлись на том, что лучше всего для Кэтрин было бы получить разрешение жить в «Дроздах» – по крайней мере, покуда не умер Линтон – и ему тоже позволили бы перебраться сюда; я же оставалась бы у них ключницей. Впрочем, на такой исход надежды было мало – уж слишком хорошо все складывалось. И все-таки я уцепилась за эту надежду и даже повеселела при мысли, что не потеряю свой дом и работу, а главное – свою любимую барышню, как вдруг слуга – его уволили, но он еще не успел покинуть поместье, – запыхавшись, вбежал к нам и сообщил, что «этот дьявол Хитклиф» идет по двору. «Нужно ли запереть перед его носом дверь?» – спросил он.

Даже если бы мы совсем потеряли разум и согласились на его предложение, времени у нас не осталось. Хитклиф даже не пытался проявить вежливость – постучать или объявить о своем приходе. Теперь он был здесь хозяином и пользовался своим правом войти в дом без лишних церемоний. Голос слуги, предвосхитившего его появление, подсказал ему, что мы в библиотеке. Хитклиф вошел к нам и, дав знак слуге удалиться, плотно закрыл за собою дверь.

Это была та же комната, куда восемнадцать лет назад его препроводили в качестве гостя. Та же луна сияла в окне, и тот же осенний пейзаж раскинулся вокруг. Мы еще не зажгли свечу, но в помещении было достаточно светло, чтобы различить портреты на стене – прекрасное лицо миссис Линтон и тонкие черты ее мужа. Хитклиф подошел к камину. За это время он мало изменился. Передо мной стоял тот же человек, только смуглое его лицо стало более землистым и бесстрастным, фигура, возможно, – чуть более грузной, в остальном он был такой, как прежде. Увидев его, Кэтрин вскочила и хотела было убежать из комнаты.

– Постой! – сказал он, схватив ее за руку. – Хватит от меня бегать! Да и куда тебе идти? Я пришел забрать тебя домой и надеюсь, что ты будешь примерной невесткой и не станешь подстрекать моего сына к дальнейшему непослушанию. Я долго думал, как его наказать, когда узнал о его роли в твоем побеге. Он совсем на ладан дышит, так что ткнешь пальцем, он и рассыплется, но увидев его, ты догадаешься, что свое он все-таки получил. Позавчера вечером я спустил его вниз, посадил на стул и больше до него не дотронулся. Отослал Гэртона, и мы с сыном остались вдвоем. Через два часа я позвал Джозефа, и тот отнес его назад. С тех пор я постоянно присутствую в его сознании, точно привидение, и думаю, он часто видит меня в своем воображении, хотя меня и нет рядом. Гэртон говорит, он просыпается ночью и часами кричит, зовет тебя, чтобы ты его защитила. Так что любишь ты своего бесценного супруга или нет, но придется тебе вернуться. Теперь он переходит на твое попечение. Передаю тебе все свои полномочия.

– Но почему нельзя, чтобы Кэтрин заботилась о нем здесь? – спросила я. – Отошлите мастера Линтона сюда. Вы же ненавидите их обоих, стало быть, скучать по ним не будете. С вашим-то изуверским сердцем вы будете ежечасно испытывать злость и досаду.

– Я ищу жильца в поместье, – ответил он, – и хочу, чтобы мои дети оставались при мне. Так вернее. Кроме того, девчонке придется платить за мой хлеб. Я не собираюсь устраивать ей роскошную жизнь, кормить и поить, если она будет сидеть сложа руки, когда Линтон умрет. А ну, живо готовься к отъезду и не заставляй меня тебя поторапливать.

– Хорошо, – сказала Кэтрин. – Линтон – это единственная любовь, которая у меня осталась. И хотя вы сделали все, чтобы вызвать у меня ненависть к нему, а у него ко мне, у вас так и не получилось заставить нас ненавидеть друг друга. Я не дам вам обижать его, если буду рядом, и не стану вас бояться.