Грозовой перевал

– До свидания, Эллен! – прошептала моя любимица и поцеловала меня холодными, как лед, губами. – Приходи меня навестить. Не забывай.

– Даже не вздумай, миссис Дин! – сказал ее новый отец. – Когда мне захочется с тобой поговорить, я сам сюда приду. Незачем тебе в моем доме совать нос, куда не надо.

Хитклиф сделал знак Кэтрин идти вперед, и она повиновалась, бросив на меня прощальный взгляд, который, словно нож, полоснул мне сердце. Я следила через окно, как они шли по саду. Хитклиф вел Кэтрин под руку, хотя поначалу она явно этому противилась. Быстрым шагом они торопливо свернули в аллею, и их фигуры исчезли за деревьями.

Глава 30

Однажды я наведалась в «Грозовой перевал», но с тех пор, как Кэтрин покинула «Дрозды», больше ее не видела. Когда я пришла узнать, как она поживает, Джозеф придержал дверь и не дал мне войти. Сказал, что миссис Линтон «страх какая занятая», а хозяина нет дома. Кое-что о том, что делается на ферме, рассказала мне Зилла, иначе я бы даже не знала, живы ли они. Из слов Зиллы стало ясно, что она не любит Кэтрин, ибо считает ее гордячкой. Моя юная леди, впервые появившись в доме, попросила ее о помощи, но мистер Хитклиф распорядился, чтобы Зилла занималась своими делами, а невестка сама о себе заботилась, и Зилла, женщина ограниченная и себялюбивая, с удовольствием его послушалась. Кэтрин же выказала детскую нетерпимость к такому безразличию служанки и отплатила ей презрением, записав мою собеседницу в число своих врагов, словно та и в самом деле совершила какой-то крайне подлый поступок. У меня была длинная беседа с Зиллой недель шесть назад, незадолго до вашего приезда, когда мы повстречались на вересковой пустоши, и вот что она поведала:

– Миссис Линтон, переехав в «Грозовой перевал», первым делом опрометью бросилась наверх, не пожелав доброго вечера ни мне, ни Джозефу, закрылась в комнате Линтона и не выходила оттуда до утра. Потом, когда хозяин и Эрншо сидели за завтраком, явилась в «дом» и спросила дрожащим голосом, нельзя ли послать за доктором. Ее кузен очень плох.

– Мы и без тебя знаем, – ответил Хитклиф, – но его жизнь не стоит и фартинга, поэтому я ни фартинга на нее не потрачу.

– Но я не знаю, что делать, – настаивала она. – И, если мне никто не поможет, он умрет.

– Убирайся отсюда! – закричал хозяин. – И чтобы я больше ни слова о нем не слышал! Здесь никому нет дела до того, что с ним станется. Если тебе надо, становись сиделкой. Если нет, запри его и оставь.

Тогда она стала приставать с теми же просьбами ко мне, а я сказала, что уж и так намучилась с этим капризником. У каждой из нас свои обязанности, и смотреть за Линтоном – ее дело, так распорядился мистер Хитклиф.

Не знаю, как они уживались вместе. Думаю, Линтон много привередничал и денно и нощно стенал от жалости к себе, а она лишь изредка могла урвать часок, чтобы отдохнуть – это было видно по ее бледному лицу и по кругам под глазами. Иногда она спускалась на кухню вся потерянная, и казалось, вот-вот попросит о помощи, но я никак не могла пойти наперекор хозяину – никогда я на это не решусь, миссис Дин. И, хотя я осуждала его, что не пригласил к больному Кеннета, не мне было советовать или жаловаться. Я в их дела не суюсь.

Раз или два после отхода ко сну мне случалось открывать дверь своей комнаты, и я видела, как миссис Кэтрин сидит на верхней площадке лестницы и плачет. Тогда я быстро закрывала дверь, боясь, что растрогаюсь и захочу ей помочь. Конечно, мне было ее жаль, но, вы же понимаете, место ведь тоже терять не хотелось.

Наконец однажды ночью она заявилась прямо ко мне в комнату и, перепугав до смерти, сказала:

– Скажите мистеру Хитклифу, что его сын умирает. На этот раз я знаю точно. Встаньте сию же минуту и сообщите ему.

Проговорив это, она снова исчезла. С четверть часа я лежала и вся тряслась. В доме было тихо – никакого движения.

– Видать, она ошиблась, – сказала я себе. – Он перемогся. Нет надобности их тревожить.

И я задремала, но сон мой прервался во второй раз из-за громкого звона колокольчика – у нас только один колокольчик, приделанный специально для Линтона, – и хозяин велел мне пойти посмотреть, что случилось, и передать им, чтобы не смели больше звонить.

Я сообщила ему, что сказала Кэтрин. Хозяин негромко выругался и через несколько минут отправился с зажженной свечкой в их комнату. Я пошла за ним. Миссис Хитклиф сидела на кровати, сложив руки на коленях. Ее свекор приблизился к Линтону, осветил его лицо, внимательно оглядел и пощупал. Потом повернулся к ней.

– Ну, Кэтрин, – спросил он. – Что ты теперь чувствуешь?

Она молчала.

– Что ты чувствуешь, Кэтрин? – повторил он.

– Ему больше ничего не грозит, а я свободна, – ответила она. – Я должна была бы чувствовать себя хорошо, – продолжала она с нескрываемой горечью, – но вы так долго оставляли меня одну бороться со смертью, что я чувствую и вижу одну лишь смерть. Она во мне.